Грегори Глисон, профессор исследований в области безопасности в Европейском центре исследований в области безопасности им. Джорджа К. Маршалла, дал свою оценку этим переменам для издания The Diplomat. Globalnews.kz представили сокращенную версию статьи Глисона.

Врагов нет

«Знаменитая и часто цитируемая «статья 32» казахстанской военной доктрины - «Республика Казахстан не считает какое-либо государство врагом» - в новой редакции доктрины была сохранена.

Изменения однако несколько сместили баланс между основными силовыми структурами страны, тем самым еще больше укрепив полномочия аппарата президента.

Некоторые чиновники среднего звена в казахстанских службах безопасности ожидали, что новая доктрина склонит Казахстан в сторону внешнеполитических целей его северного соседа. Но она не знаменует собой сдвиг во внешней политике страны.

Новая военная доктрина Казахстана несколько отличается от своих предыдущих версий, и ее изменение обусловлено скорее конкретными недавними событиями в стране, нежели чем-либо еще.

Структура доктрины

Военная доктрина Казахстана состоит из четырех разделов:

• введение
• анализ текущих дел
• изложение основных принципов
• резюме

Вводный раздел военной доктрины состоит из 14 статей, описывающих конституционно-правовые основы военного применения и дающих базовые определения таких основных понятий, как конфликт, вооруженный конфликт, конфликт низкой интенсивности и смешанный конфликт.

В заключительном сводном разделе военной доктрины, статьи 74-78, утверждается, что военная доктрина Казахстана может быть скорректирована на основе условий, определенных главой государства.

Во второй раздел доктрины - анализ текущих дел, действительно были включены новые важные новые положения. Эти изменения в основном касались двух факторов: быстро меняющейся международной ситуации в области безопасности и новых технологических разработок.

Новшества в доктрине

Некоторые из новых положений выделяются как особо важные.

Во-первых, усиление способности органов безопасности Казахстана реагировать на внутренние беспорядки подчеркивает идею о том, что пересмотр военной доктрины был направлен в первую очередь на укрепление власти во внутреннем контексте, а не на изменение курса внешней политики Казахстана.

Статья 19 военной доктрины призывает к повышению мобильности и потенциала быстрого реагирования Национальной гвардии Казахстана, военной службы, находящейся в ведении Министерства внутренних дел (МВД), но синхронизированной по оборудованию и личному составу с Министерством обороны (МО) во внутренних развертываниях.

Подробности о масштабах «усиленных» возможностей Национальной гвардии в новой военной доктрине не уточняются, но ссылки на «кризисные ситуации», несомненно, относятся к применению военной силы для подавления в будущем всего, что напоминает «январские события».

Новое военное управление

Вторым важным положением новой доктрины было объявлено о создании нового военно-территориального управления. Размер, сфера охвата и управление территориальным управлением не ясны в доктрине, но формулировка предполагает, что это новое формирование будет предназначено для расширения логистических и транспортных возможностей как внутри страны, так и на региональном уровне в контексте Центральной Азии.

Новый отдел кибербезопасности

Третье важное положение доктрины предусматривает укрепление кибер- и информационных возможностей всех органов безопасности. В прошлом в Казахстане ответственность за кибербезопасность, как правило, считалась исключительной обязанностью Комитета национальной безопасности Казахстана (обычно именуемого по аббревиатуре на русском языке - КНБ).

Статья 13 пересмотренной военной доктрины расширяет понятие киберзащиты до противодействия действующим электронным СМИ, отмечая, что «в информационном пространстве может осуществляться усиленное воздействие с целью формирования в глобальном контексте негативного отношения к государству».

Статья 18 объявляет о создании нового киберподразделения (подразделения), отвечающего как за цифровую кибербезопасность, так и за «информацию».

Резюме: давление Кремля и выбор Акорды

Пожалуй, главный вывод, который можно сделать из новой версии казахстанской военной доктрины, заключается не в том, что она делает, а в том, чего она не делает.

В последние годы политические компасы на постсоветском пространстве все чаще указывали на Москву, поскольку неустанное экономическое и политическое давление Кремля было направлено на формирование уникального евразийского сообщества, самодостаточного и способного конкурировать с традиционным так называемым сообществом западных ценностей, где якобы доминируют США. Это давление со стороны Москвы усилилось после аннексии Крыма Россией в 2014 году.

После начала оккупационной войны в Украине в феврале 2022 года давление Кремля переместилось с конкуренции на открытый военный насильственный конфликт, представленный как экзистенциальное соперничество между Востоком и Западом.

Кремлевский «Список недружественных стран» был объявлен в 2021 году и расширился за счет включения стран по всему миру. Российские информационные агентства опубликовали статьи, показывающие, что мир разделен на «Запад и остальные».

Токаев шел по тонкой балансирующей линии между Востоком и Западом, не бросая прямого вызова своему северному соседу, но и не поддаваясь давлению принять попытку России аннексировать части Украины. Что может быть главным в сознании казахстанского лидера, так это то, что любой аргумент относительно притязаний России на приграничную территорию может быть легко направлен против Казахстана.

Ануар Нурпеисов