Свежий пример. Месяц назад писатель, журналист и издатель Бахытжан Бухарбай разместил в социальных сетях видеоролик о стеле, установленной еще в ХIХ веке в честь победы отряда под командованием Герасима Колпаковского в Узынагашском сражении. Назвав её символом российской оккупации, он задался вопросом: куда смотрят руководство района и администрация президента? После чего резюмировал: «Қазаққа жат ескерткішті сүріп тастау дұрыс шешім болар еді» - «Было бы правильным решением убрать чуждый казахам памятник». И это мнение под постом Бухарбая поддержали сотни комментаторов.

Теперь заглянем в современный учебник «История Казахстана» для учащихся 8-х классов общеобразовательных школ. Там говорится: «В октябре 1860 г. русские войска во главе с начальни­ком Алатауского округа Г.А.Колпаковским сразились с кокандскими отрядами. В трехдневном сражении 19-21 октября 1860 г. вблизи Узынагаша кокандские войска были разбиты. Кокандцы оставили на поле боя свыше 400 человек. Потери русской стороны: двое уби­тых, 32 раненых. На стороне и кокандцев, и русских участвовали казахские отряды».

Выдающийся историк Ермухан Бекмаханов в статье «К истории взаимоотношений казахов со средне-азиатскими ханствами», опубликованной в 1947-м, отмечал, что в ХIХ веке существовала реальная угроза порабощения нашего народа этими государствами, которые вели откровенно захватническую политику, угнетали казахов, облагали их непомерными податями и повинностями. «Казахи не раз восставали против кокандского владычества. Особой ожесточенностью отличилось восстание, вспыхнувшее в последние годы правления Омар-хана», - писал Бекмаханов.

Поэтому немалая часть местных жителей и их, говоря сегодняшним языком, лидеров видела в России союзника, способного помочь в борьбе с ненавистным врагом. Среди них были известные батыры – Сураншы, Шаян и другие. И в том Узынагашском сражении вместе с казаками неприятелю противостояли и казахские воины. Кстати, на стеле есть табличка, установленная, видимо, относительно недавно, уже в новейшие времена, хотя надпись на ней выполнена с использованием старославянского алфавита: «Вѣчная Память и Слава всем Воинам, Казакам и Батырам – участникам Узунагачского сражения подъ командованием Г.В.Колпаковского, завершившегося Побѣдой 22.10.1860 года (ст. ст.)». Впрочем, были казахи и в рядах проигравших ту битву.

Речь здесь не о том, какое из зол было худшим или, напротив, меньшим – кокандская агрессия либо колониальная политика имперской России. И не о том, кто из казахов был прав больше – те, кто встал под русские знамёна, или же те, кто предпочёл воевать на стороне Коканда. Речь о другом. Это наша история, и подрастающие поколения должны знать её во всей полноте, вне зависимости от того, как каждый из нас сегодня оценивает те или иные события или фигуры прошлого.

То же самое касается скульптурных изображений советской эпохи. Можно оправдать снос памятников деятелям того времени, не имевшим отношения к Казахстану (Дзержинский, Киров, Калинин и прочие) или причастным к массовым репрессиям (Мирзоян). Но стоило ли убирать, например, бюст Дмитрия Фурманова в Алматы? Как известно, это произошло четыре года назад, сразу после того, как улице, прежде носившей его имя, дали другое – первого президента РК.

С Фурмановым непосредственно связана одна из драматичных страниц в истории города – во многом благодаря ему, в то время уполномоченному Реввоенсовета Советской республики в Семиречье, удалось подавить Верненское восстание 1920 года, которое поднял местный гарнизон. Это восстание подпитывалось слухами (и они имели под собой основания) о том, что большевики хотят отобрать у русских крестьян-переселенцев земли, чтобы передать казахам. Прежде всего, тем из них, кого новая советская власть собиралась вернуть из Китая, куда они бежали от царских карателей в 1916-м. А ещё ходили разговоры о её планах сформировать из мужчин-казахов воинское соединение – так называемую Киргизскую бригаду, что тоже стало одним из побудительных мотивов к организации мятежа.

То есть, восстание имело не только антибольшевистскую, но и этническую подоплёку. И для коренного населения Семиречья в тот момент было крайне важно, чтобы оно потерпело крах. Иначе говоря, Фурманов, который внёс решающий вклад в его подавление, фактически отстаивал интересы в том числе простого казахского народа. Неслучайно большинство оставшихся верными ему (а значит, и советской власти) бойцов составили представители мусульманского населения – казахи, татары, уйгуры, киргизы. В 1925-м, за год до скоропостижной кончины Фурманова, был издан его роман «Мятеж», посвящённый тем событиям и ставший, возможно, первым литературным произведением, в котором предстал образ будущей столицы Казахской ССР. С учётом всего этого насколько справедливым было решение убрать единственный его бюст в городе?

Или взять памятники Ленину. Да, их было слишком много, что раздражало даже в советские годы и даже многих самих коммунистов. Но не будем забывать, что первый руководитель СССР, как бы кто ни оценивал его деятельность, имел прямое отношение к созданию Казахской автономии, позже получившей статус союзной республики, – государственного образования, правопреемником которого и стал современный Казахстан. Поэтому отдельные памятники Ленину, наверное, можно было бы оставить – если не на центральных площадях, то хотя бы на периферийных улицах.

Скажем, в Финляндии, которая обрела независимость в конце 1917-го в немалой степени благодаря декретам первого советского правительства во главе с Лениным, до нынешнего года его скульптурные изваяния никто не трогал. Их в стране два – в городах Котка и Турку (в последнем есть даже музей Ленина), и оба в своё время были получены в дар от СССР. Но после российского вторжения в Украину власти этих городов решили перенести их с центральных улиц куда-нибудь подальше.

Правда, не совсем понятно, какую они усмотрели взаимосвязь между Лениным и нынешней политикой Кремля, тем более что люди, определяющие идеологию современной России, весьма негативно относятся к личности основателя СССР. Ведь тот клеймил великорусский шовинизм, разрушил веками создававшуюся империю и, по словам Владимира Путина, произнесённым накануне начала военных действий в Украине, заложил мину замедленного действия под здание российской государственности. Видимо, в ситуации, когда на Западе формируется крайне негативное отношение ко всему, что связано с Россией и с русскими, Ленин просто попал под горячую руку.

А вот, скажем, в Гельзенкирхене, что на западе Германии, памятник Ленину, установленный два года назад местными марксистами (власти города были против, но суд признал их доводы несостоятельными), по-прежнему стоит. То же самое касается монументов в американском Сиэтле (появился в середине 1990-х) и во французском Монпелье, где бронзовая фигура Ильича соседствует с изваяниями Франклина Рузвельта, Уинстона Черчилля, Шарля де Голля – инициатор создания этого скульптурного комплекса, занимавший тогда должность главы региона, считал их «величайшими личностями ХХ века».

Вообще, во многих государствах с устоявшимися демократиями сложился своего рода идеологический плюрализм в отношении памятников в частности и исторической памяти в целом. В постсоветских же странах (и Казахстан здесь не исключение) громче звучат голоса тех, кто уподобляется большевикам, которые снесли тысячи монументов предыдущей «проклятой» эпохи, чтобы возвести вместо них десятки тысяч новых. Но ведь история – процесс непрерывный, в котором каждый следующий период неразрывно связан с предыдущим, в котором одно вытекает из другого. И, думается, точно так же должны восприниматься памятники.

То есть, воевать с ними – значит воевать со своей историей…

Автор: Бахыт Жанаберген
Источник: Qmonitor.kz