Сейчас одна общественная группа за другой заявляют о своем намерении создать партию. Но дело не только в том, что их программы – это, скорее, смесь популизма и демагогии, но и в том, что их платформы практически дублируют друг друга и различаются только по степени популизма. Впрочем, то же самое можно сказать и о существующих «разрешенных» партиях. В итоге в глазах электората или того, что им должно быть, они слились в одно абстрактное месиво из деклараций и лозунгов. 

Наш квазиэлекторат также плохо знает лидеров этих разрешенных и декларируемых партий. Каждый из них известен в лучшем случае для нескольких тысяч своих последователей, но ни одно из этих имен не ассоциируется с каким-то очерченным образом или концепцией. 

Можно сколько угодно говорить о том, что наше партийное поле зачищалось долгие годы и даже согласиться с этим. Но современные технологии позволяют создать политика буквально из пепла в считанные месяцы – нужны лидер, идея и команда. Но все они так или иначе зависят от благословения администрации президента. И настоящая трагедия в том, что это воспринимается, как нечто совершенно нормальное. 

Но конкуренция идей априори не может начаться в разрешительном порядке. Это в принципе взаимоисключающие понятия. И объяснение политической индифферентности населения как раз в том, что оно подсознательно чувствует эту фальшь происходящего и поэтому ведет себя по принципу: это не моя война. 

В Казахстане нет политики. Есть политиканство. Напомним, что отличие в этих понятиях огромное. Если политик руководствуется определенными принципами, то политиканство лишено принципов в принципе. Если цель политика – изменить отношение государства к правам человека, то для политикана – достижение личных целей. Настоящий политик понимает, что нарушение прав человека неминуемо ведет к насилию: или внутри общества, достигая форм гражданской войны, или к внешней агрессии. А политикан – манипулярет людьми и законами.

Именно поэтому у нас нет политиков масштаба Саакашвили, Зеленского или хотя бы Навального. А они нужны сейчас, как никогда, как обществу, так и самой власти. В стране зреет внутриполитический кризис, обильно питаемый внешнеполитическими конфликтами. Массовое сознание расщеплено и любой специалист по социальной психологии объяснит, что чем это чревато. Даже люди, далекие от политики сегодня вынуждены определиться в своем отношении к войне между Россией и Украиной. Политика вошла в каждый дом, в каждый бизнес, в каждое сознание и поставила перед необходимостью выбора. 

Политики, а не политиканы нужны сегодня как никогда, чтобы уберечь наше общество от раскола, а возможно, и от потери государственности. Январские события показали, что в условиях дефицита информации дезориентированное общество не знало, кому доверять. Впрочем, это продолжается и по сей день. Власть все время путается в показаниях, силовики проводят аресты с туманными формулировками, СМИ вносят еще большую смуту, давая взаимоисключающие версии в зависимости от источников, соцсети переполнены праведным гневом, а немногие лидеры общественного мнения дают фрагментарные объяснения, исходя из собственных представлений о происходящем. В итоге общество просто не доверяет никому, хаотично формируя свое представление из не самых достоверных источников, включая официальные. 

Политик – это переговорщик между властью и обществом. И его вес особо проявляется в кризисные времена, которые неминуемо подступают к нам не только пустеющими холодильниками, пикирующими ценами, но и переоценкой прежних ценностей. 

Можно понять действующего президента Токаева, который получает одну за другой «черные метки» в виде предупреждений о том, что старая элита намерена взять реванш. И это еще один триггер, жертвой которого может стать хрупкое равновесие нашего общества. Он пытается удержать штурвал пикирующего самолета и обеспечить мягкую посадку. Очевидно, именно этот аргумент приводит его команда, когда ее упрекают в желании контролировать партийное поле. 

Выдающийся мыслитель ХХ столетия сэр Исайя Берлин говорил, что политическая наука — это применение этических норм к политическому процессу. Другими словами, насколько государство в тот или иной момент остается государством, а не превращается в «большую разбойничью шайку». 

Увы, но сегодня у нас все решается «по понятиям», а не по законам. Точнее, законы подгоняются «под понятия», а не наоборот. 

В этом смысле, у Токаева есть серьезный ресурс, который он то ли боится, то ли недооценивает – общественный консенсус в отношении к уходящим кланам, которые ассоциируются у людей с коррупцией и непотизмом. Даже с цинично-прагматичной точки зрения сейчас очень удобный момент воспользоваться путинским приемом и объявить общим врагом непродуктивное или даже преступное прошлое, которое останется в памяти потомков глобальным проеданием сырьевых ресурсов и абсолютной неготовностью страны к внешнеэкономическим шокам. 

Еще одно отличие политика от политикана заключается в том, что политиканы говорят то, что хотят слышать люди, а политики - то, в чем они правы. И парадоксальная закономерность в том, что люди верят в конечном счете тем, кто говорит с ними честно. И как правило, это далеко не популярные и тяжелые решения. Но если их правильно объяснить, то общество примет их, как приняло, например, обращение Черчилля британское общество, когда он, будучи премьер-министром, сказал в 1940 году, во время войны с нацистами, что он не может предложить ничего, кроме «крови, работы, слез и пота». 

Искусство политика в том, чтобы не следовать «чаяниям» народа, которые могут быть диаметрально противоположными, а в том, чтобы дать ему образ будущего и программу его реализации. Позитивная мобилизация нужна нашему все более расщепляющему обществу как никогда. 

Еще одна уязвимость тех, кто претендует на звание политика или лидера партии в поразительном отсутствии склонности к диалогу и сотрудничеству даже с теми, кто имеет аналогичные взгляды. Любая точка зрения другого человека воспринимается как покушение на его бренд, которого, собственно, пока нет. Политик – это стратег, способный даже своих оппонентов если не сделать союзником, то вовлечь в процесс диалога. А для этого нужна системная идеологическая платформа, а не набор лозунгов и желание стать лидером еще одной «разрешенной» партии. 

Для этого нужно либерализовать тот весьма тонкий слой продуктивных сил, которые чудом сохранились/народились в стране: гражданское общество и СМИ, кстати, упомянутые скороговоркой в последнем президентском Послании. 

При всем несовершенстве «третьего сектора» это не отменяет его важности. Они напоминают детдомовских подростков, которым не хватает поддержки и доверия. Но это люди, которые уже пытаются сформировать какую-то позитивную повестку дня по принципу теории «малых дел». Ими сложнее манипулировать, потому что по роду своей деятельности они уже имеют какой-то опыт дискуссий, поиска компромиссов. 

Еще один ресурс – предприниматели-производственники, которые если и избегали открытой активности, то теперь расстались с розовыми очками и поняли, что, если они «не займутся политикой», то политика с бесцеремонной болезненностью может уничтожить их бизнес, который они создавали годами. Ценность этого сословия в понимании того, чтобы за каждым процессом есть цепь проб и ошибок, они знают, какой путь проходит молоко, прежде чем оказаться в холодильнике, как цемент превращается в фундамент дома. И конечно, точно речь идет не об олигархате, который все эти годы безжалостно использовал бюджетные деньги и просто не имел ни времени, ни мотивации к формированию ни собственной философии, ни реформаторского потенциала.

Пока же Токаев может стать жертвой собственной монополии, как в свое время его предшественник. Одиночество – тяжелая ноша, которую не стоит бояться с кем-то разделить. 

Поэтому, если задаться вопросом, какие еще признаки отличают политика от политикана, то он в том, что политик, в отличие от политикана, не встраивается в существующую систему, а создает собственную. И никто ему в этом помешать не может. Время работает на них. Будем надеяться, что времена, когда их убивали, уже в прошлом.

Автор: Карлыгаш Еженова
Автор: Exclusive.kz