Населения всё больше, воды всё меньше

По состоянию на 25 февраля 2022г. в Токтогульском водохранилище, которое играет ключевую роль в регулировании стока Сырдарьи в его среднем и нижнем течении, имелось 8.262 миллиона кубометров. Для сравнения: год назад на эту же дату объём накопленной в нём воды составлял 9.780, а два года назад – 12.628 миллионов. То есть, по сравнению с уровнем двухлетней давности он сократился на 4,4 миллиарда. Чтобы было понятно значение этой цифры: она превышает ежегодную потребность всех орошаемых площадей (порядка двухсот тысяч гектаров, 40 процентов которых приходится на рис) Кызылординской области.

Нас успокаивают: мол, просто продолжается маловодный цикл, начавшийся в 2019-м, скоро он закончится, и речной сток снова начнёт увеличиваться. Возможно, так и случится (подобная цикличность всегда была и будет). Но дело в том, что каждый новый маловодный цикл становится для казахстанской части бассейна Сырдарьи всё более болезненным, и надеяться на «угасание» этой негативной тенденции не приходится в силу двух главных причин.

Во-первых, авторы серьёзных исследований пророчат сокращение среднемноголетнего стока реки из-за уже необратимых природно-климатических изменений. Во-вторых, продолжается быстрый рост населения. Например, в тех областях Узбекистана, которые расположены в бассейне Сырдарьи и сегодня забирают более половины её воды, за последние двадцать лет оно выросло в 1,4 раза. Примерно такое же увеличение имело место в Кыргызстане, Таджикистане, Кызылординской и Туркестанской областях. В абсолютном выражении речь идёт о дополнительных семи-восьми миллионах человек преимущественно сельского населения, для которого вода – основной, наряду с землёй, экономический и жизненный ресурс.

В более отдалённом будущем ситуация может ещё больше осложниться. Например, в обнародованном несколько месяцев назад отчёте «Развитие водного компонента», который был подготовлен в рамках программы Центрально-азиатского регионального экономического сотрудничества (ЦАРЭС), применительно к периоду после 2050 года, говорится: «Вклад снега и таяния ледников в речной сток в горных районах Центральной Азии, скорее всего, существенно снизится, что приведет к значительному уменьшению объема воды в Сырдарье (потенциально до -47% к концу этого столетия). Другие исследования прогнозируют менее резкое, но все же значительное сокращение». Тогда как темпы роста населения, если и замедлятся, то несущественно: по прогнозам, к 2040-му в бассейне реки будут проживать в 1,3 раза больше людей, чем в 2020-м.

Сегодня в Казахстане звучат призывы к правительствам стран, находящихся выше по течению Сырдарьи, строго следовать соглашениям о принципах вододеления, заключённым в 1992-м (кстати, 18 февраля им исполнилось 30 лет). Наверное, выдвигать такие требования надо, но необходимо держать в уме и вариант, при котором договорённости тридцатилетней давности окончательно перестанут соблюдаться. Тем более что они представляют собой лишь «пролонгацию» действия документов, принятых еще в 1984-м, когда все подобные вопросы решал союзный центр. А с тех пор ситуация кардинальным образом изменилась. К тому же сегодня мы являемся свидетелями кризиса системы международного права, когда на «помойку истории» отправляются межгосударственные соглашения даже по куда более важным вопросам, чем водный.

Кто оказался более прозорливым?

Иначе говоря, нельзя исключать вероятности того, что страны, расположенные в верховьях и в среднем течении Сырдарьи, однажды решат исходить сугубо из собственных национальных интересов. Взять Узбекистан – крупнейшего водопотребителя в бассейне этой реки. Согласно данным, которые содержатся в упомянутом выше отчёте, в этой стране 15 процентов орошаемых земель не используются вследствие ограниченности водных ресурсов. Причём даже этой земли уже не хватает. Неслучайно осенью прошлого года власти республики обратились к РФ с предложением предоставить в аренду узбекским дехканам до миллиона гектаров земель в российских регионах. И если правительство РФ отнеслось к этой просьбе с пониманием, то её общественность – с большой настороженностью. Судя по всему, инициатива заглохла. Но проблему-то придётся как-то решать, чтобы обеспечить быстро растущее население работой, доходами и пропитанием.

Стоит обратить внимание и на то, что за последнее десятилетие на территории Узбекистана появилось немало новых водохранилищ, планируется создание дополнительных. Да, они небольшие, но, как говорится в пословице, «по капле и море собирается». Наверняка в маловодные годы ёмкости этих «накопителей» будут использоваться по максимуму, чтобы хоть как-то компенсировать дефицит поливной воды, а значит, поступление речного стока в низовья ещё больше сократится. Чем это грозит казахстанской части бассейна Сырдарьи, объяснять, наверное, не надо. Речь идёт не только о будущем орошаемого земледелия, но и о судьбе Северного Аральского моря (САМ).

Помнится, в середине «нулевых» годов после реализации на средства Всемирного банка первой фазы проекта РРССАМ и заполнения водоёма, отделённого Кокаральской плотиной от основной части моря, мы были преисполнены гордости и с некоторым высокомерием посматривали на соседей-узбеков: мол, мы смогли возродить свою часть Арала, а у них кишка тонка. Но теперь впору задаться вопросом: может, узбеки оказались более прозорливыми? Пока мы занимались громким проектом, чтобы показать миру, какие мы «крутые», они тихо и с присущим им прагматизмом обустраивали дельту Амударьи, прокладывали там каналы, создавали рыбоводные озёра. Словом, действовали по принципу «лучше синица в руках, чем журавль в небе».

Сравните: в 2018-м в Северном Аральском море было выловлено чуть больше восьми тысяч тонн рыбы, тогда как в озёрах Каракалпакстана, то есть в дельте Амударьи, – 15,2 тысячи тонн, или почти вдвое больше. Спустя два года объём добычи там увеличился до 20 тысяч тонн (у нас он остался на прежнем уровне). А в постановлении президента Узбекистана «О мерах по комплексному социально-экономическому развитию Республики Каракалпакстан» предусмотрено довести его в ближайшие годы до 50 тысяч тонн – «за счет увеличения в два раза объема разведения рыбы».

Конечно, далеко не факт, что эта цифра будет достигнута. Не факт и то, что существующие озёра будут получать необходимое количество воды, без которой реализация таких планов окажется под угрозой. Но ведь очевидно, что в условиях маловодья сохранить небольшие рыбоводные озёра или хотя бы их часть гораздо легче, чем рыбные запасы одного крупного водоёма (САМ).

В этой связи уместно напомнить слова из недавнего интервью, которое дал нашему изданию один из ветеранов водного хозяйства Кызылординской области. Отметив, что в прошлом году в САМ было подано лишь 1,3 миллиарда кубометров, чего недостаточно для поддержания его уровня, а также что сейчас не осуществляются даже обязательные санитарные попуски в дельту, он констатировал: «Уровень Северного Аральского моря упал, степень минерализации воды в нём повысилась. И если ситуация не изменится, то уже вскоре это приведёт к самым печальным последствиям. Одни виды рыб погибнут, у других уменьшится икромёт. Соответственно оскудеют их запасы, рыбаки потеряют единственный источник дохода, станут безработными».

Пора готовить план эвакуации?

Вероятность такого сценария высока. Да и в целом поддерживать в САМ достаточный уровень воды и предельную степень её солёности, при которой возможно обитание в этом водоёме промысловых видов рыб, в перспективе будет всё сложнее и сложнее. А если рыба в САМ исчезнет, то кому он нужен? Какой смысл в существовании «мертвого» моря, какой от него прок?

В прошлом году прозвенел ещё один тревожный звонок. Имеется в виду мор скота вследствие засухи, охватившей территорию Аральского района. И опять же, никто не может гарантировать, что такие случаи (возможно, даже с более тяжёлыми последствиями) не повторятся в будущем. А ведь, кроме как животноводством и рыболовством, населению там заниматься, по сути, нечем. Промышленность представлена только производством соли (в небольшом посёлке Жаксыкылыш с населением в пять тысяч человек), добычей кварцевого песка и переработкой рыбы, которая может приказать долго жить, если САМ потеряет промысловое значение.

Между тем, население в Аральском районе довольно многочисленное – 80 тысяч человек, половина которых проживает в сельской местности. Какое их ждёт будущее, если ситуация с водой будет развиваться по негативному сценарию? Есть ли смысл и дальше строить там социальные объекты, дороги и т.д., если территория района, который сегодня подпадает под определение «депрессивный», грозит превратиться в «мертвую зону»? Может, лучше переориентировать направляемые туда бюджетные средства на постепенное переселение людей в более благополучные регионы страны и их обустройство в новых местах проживания?

Тут можно вспомнить советский опыт: в 1970-х годах, когда Арал стал мелеть и терять рыбохозяйственное значение, тысячи семей рыбаков были переселены в Алма-Атинскую область, где специально для них создали рыболовецкий совхоз, который занимался добычей рыбы в Капчагайском водохранилище, близлежащих реках и озёрах. Хотя, конечно, тогда были совсем иные условия, другие возможности государства.

Это вовсе не призыв немедленно приступить к организованной миграции населения. Тут надо тщательно взвесить все «за» и «против». Но держать «про запас» такой вариант, быть готовыми к его реализации, если начнут сбываться негативные прогнозы, следовало бы. Здесь применима такая аналогия. На любом объекте, даже самом вроде бы безопасном, существует план эвакуации людей. А северное Приаралье – это «объект» повышенного риска…

Фото: BBC
Автор статьи: Женис Байхожа
Источник: Qmonitor.kz