Так зарождался «Болашак»

Через два года после этого творческая интеллигенция республики подготовила записку на имя Президента Казахстана Нурсултана Назарбаева с предложением о принятии национальной программы поддержки одаренных школьников.

Президент Казахской академии туризма и спорта Кайрат Закирьянов был одним из тех, кто по праву может считать себя одним из «отцов» «Болашака».

– Эта программа уходит корнями в конец 80-х, – рассказывает он. – В Усть-Каменогорский пединститут, где я тогда работал, приехала тогда комиссия из Минобразования СССР. Интересный разговор состоялся с одним из ее «эмиссаров» – Ниной Подольской. Мы (ректор нашего вуза Ережеп Мамбетказиев и я, первый проректор) предложили выдавать учебный материал студентам разными порциями – в зависимости от способностей. Подольской эта идея понравилась, и она предложила подготовить служебную записку на имя председателя госкомитета по народному образованию СССР Геннадия Ягодина.

Наше предложение было услышано – вскоре появился приказ о внедрении системы многоуровневого образования, как это принято на Западе. Его экспериментальными площадками стали МГУ, ЛГУ и Усть-Каменогорский государственный педагогический институт. В 1991 году эту систему – бакалавр, магистр, доктор философии – Казахстан внедрил первым среди стран содружества. Во всяком случае, раньше, чем Россия.

Скоро независимый Казахстан, объявивший о переходе к рыночной экономике, почувствовал острую нужду в кадрах новой формации. И мы (теперь уже ректор Восточно-Казахстанского государственного университета Ережеп Мамбетказиев и я, первый проректор этого вуза) подготовили записку на имя президента Казахстана с предложением о принятии национальной программы поддержки одаренных детей. Мой однокашник Адил Ибраев (он тогда работал заместителем руководителя пресс-службы президента) постарался, чтобы наша докладная записка попала к главе государства. Нурсултану Назарбаеву эта идея настолько понравилась, что на этой волне наш ректор, как ее инициатор, буквально через несколько месяцев был назначен министром образования РК.

…Это был трудный 1993 год. Учителя не получали зарплату, пенсионеры – пенсию, вошло в обиход слово бартер. А тут 500 детей предлагалось отправлять в Америку, Германию, Францию, Токио, Пекин… За каждого нужно платить не менее 25-30 тысяч долларов в год. Огромные деньги для мало еще кому известного государства.

Получив портфель министра, Ережеп Мамбетказиев стал интересоваться, как продвигается программа по отправке казахстанских студентов за границу? Но в правительстве однозначно дали понять, что денег на ее осуществление нет и не предвидится. Оставалось одно – поговорить на эту тему напрямую с президентом, поскольку вопрос был оставлен на его личное усмотрение. Когда аудиенция с главой государства наконец состоялась, президент еще раз спросил министра образования, будет ли прок от этой программы Казахстану? Будучи уверенным, что она выдвинет нашу страну после развала Союза в число лидеров, Ережеп Мамбетказиев сумел убедить в этом и его тоже.

В январе 1994 года делегация, в состав которой помимо министра вошли начальник международного отдела министерства образования Серик Пралиев и я, свежеиспеченный ректор Восточно-Казахстанского государственного университета, выехали в Америку для переговоров с тамошними университетами о приеме наших студентов. Помню встречу с конгрессменом, курировавшим образование. Мы ему с гордостью сообщили, что Казахстан отныне будет выделять 500 грантов на обучение лучших выпускников средних школ в лучших вузах Америки, а он почти насмешливо заметил, что Китай выделяет ежегодно 50 тысяч грантов.

Но меня впечатлило другое. Когда мы встретились с министром образования США, он без тени смущения сообщил, что в Америке 14% населения абсолютно неграмотно, а среди грамотных американцев немало таких, кто даже не знает таблицу умножения. «Когда есть калькуляторы, то зачем ее нужно заучивать наизусть?» – сказал чиновник. Словом, многое в этой стране нам было непонятно, но программа «Болашак» стартовала именно там.

Далее она получила интересное продолжение. 25 декабря 1995 года я пришел в администрацию президента: меня назначили заведующим сектором отдела внутренней политики. Как государственный чиновник второго ранга отныне я курировал 11 министерств. В моем кабинете обсуждались вопросы, касающиеся образования, здравоохранения, социальной защиты населения, труда, спорта, молодежной политики…

Борьба с «блатными»

Принятую с таким трудом образовательную программу, по словам Кайрата Закирьянова, едва не сгубила коррупция.

– Где-то году в 1997-м от главы государства в АП поступило необычное поручение – проверить, насколько объективно распределяются стипендии по международной президентской программе, – вспоминает он. – Поводом к этому стало то, что во время встречи Нурсултана Назарбаева в Караганде с шахтерами, к нему подошел один очень именитый рабочий. Он сказал, что его дочь второй год не может поступить, хотя свою школьную золотую медаль она заработала честно. Называя фамилии некоторых высокопоставленных карагандинских чиновников, чьи дети получали образование за рубежом, шахтер был уверен, что по линии «Болашака» поступают только по знакомству. «Они учились гораздо хуже моей дочери», – с обидой сказал шахтер.

Вскоре руководителю АП Оралбаю Абдыкаримову поступило письменное поручение – немедленно проверить поступивший сигнал. К документу прилагалась приписка: все виновные, невзирая на статус, должны быть освобождены от занимаемых должностей. Абдыкаримов сам возглавил срочно организованную комиссию. Поскольку я хорошо знал университетскую жизнь, то тоже вошел в ее состав, как и опытнейший советский и партийный деятель Галиаскар Дунаев, сотрудник Совета безопасности Кабдолла Тулегенов, сотрудники АП – Виктор Рогалев и Александр Судьин.

Нам выделили отдельный кабинет, куда мы вызывали на серьезный разговор очень больших людей. Министр МВД Каирбек Сулейменов, председатель государственного следственного комитета Жармахан Туякбай, министр культуры Талгат Мамашев, масса других чиновников высокого ранга, чьи отпрыски, обучаясь на государственные деньги по программе «Болашак», особого рвения к учебе не проявляли.

Запомнился разговор с Жармаханом Туякбаем. Один из его сыновей-троечников учился во Франции, другой – в Швейцарии. «Да, – признал он, – я имею дело с преступным миром. И думаете, я не могу найти эти 25 тысяч долларов? Но я не хочу обращаться к услугам этих людей». Каирбек Сулейменов что-то говорил в свое оправдание. Дескать, его отпрыск вообще-то получил стипендию по праву, но вот там, в заграничном вузе, он почему-то расслабился. Или на обучение за рубеж послали то ли дочь, то ли сына директора знаменитого своими винами совхоза «Капланбек». В выписке из зачетки студента или студентки Южно-Казахстанского химико-технологического университета на момент отъезда за границу стояли одни тройки. Когда мы сделали дополнительный запрос, выслали уже другую бумажку – с пятерками. Вот и выходило, что шахтер, обращаясь к президенту, говорил правду: наши высокопоставленные чиновники без зазрения совести пихали под эту программу своих отпрысков, которые явно этого не заслуживали.

Конечно же и ко мне тоже обращались с просьбой замолвить словечко при отправке на учебу за рубеж, но я всегда брался помогать только в тех случаях, когда претендент этого заслуживал. Так было, когда ко мне обратился (тогда я был ректором ВКГУ) аким ВКО Амангельды Бектемисов с просьбой похлопотать перед министром образования за сына. Бектемисов-младший учился в Пенсильвании, отец хотел перевести его на «Болашак». Парень вполне имел право на это: программа предусматривала набор студентов не только с нуля, но и среди тех, кто уже учился на свои деньги за рубежом. Этот парень в дальнейшем оправдал надежды. Он состоялся на родине как специалист, став председателем правления одного из банков.

В подготовленной на имя президента справке мы открыто указали имена виновных и стали ждать реакции. Вначале нас вызвал к себе заместитель руководителя АП Алихан Байменов, ставший к тому моменту председателем комиссии по выявлению нарушений программы «Болашак». Он сообщил, что президент прочитал нашу докладную записку, но у него на приеме был министр образования и науки Мурат Журинов, который всю вину за злоупотребления возложил на своего предшественника – Ережепа Мамбетказиева. Байменов заявил, что мы, сделав виновными не тех людей, неправильно составили справку. «Поэтому, – сказал он, – переделывайте».

Что оставалось нам делать дальше? Мои коллеги по этой работе, получив установку от Байменова, были склонны поменять справку. Я сказал тогда членам комиссии: «Если я что-то понимаю, то мы должны не переделывать, а усилить справку. Если мы сегодня подписали одну справку, а завтра под давлением Байменова – другую, то президент наверняка спросит: «А где же истина? Почему вдруг черное превратилось в белое?». Они, будучи опытными бюрократами и чиновниками, явно были озадачены, если не напуганы. В общем, мы усилили справку дополнительными фактами. Указали, например, фамилии из ближайшего окружения премьера Кажегельдина.

Отправив справку, стали ждать, когда президент выйдет из краткосрочного отпуска. В те дни мы фактически поставили на карту свою судьбу. Ждали дней десять, нервы были на пределе. Когда ситуация стала невыносимой, я пришел к Оралбаю Абдыкаримову и, заявив, что возьму всю ответственность за последствия на себя, предложил сделать «утечку» информации – передать подготовленную справку суперпопулярному в те годы таблоиду «Караван». Но он велел подождать. Через несколько дней мне позвонили: «Включай быстрее телевизор, передают указ президента!».

В общем, с работы сняли министра образования и науки Журинова, министра культуры Мамашева, трех послов, ректора Южно-Казахстанского университета, двух ректоров из Семипалатинска, еще кого-то. Экс-министр образования, ректор ВКГУ Ережеп Мамбетказиев отделался выговором. Галиаскар Дунаев, который долгие годы работал в аппарате ЦК Компартии Казахстана, сказал, что не помнит такого указа со времен Кунаева. Это была, действительно, самая действенная мера реагирования на сигнал о злоупотреблениях служебным положением.

День сегодняшний

– В начале 90-х, когда экономика была на нуле, мы нашли возможность поддержать наши таланты, – продолжает Кайрат Закирьянов. – Где-то, кажется, году в 2008-м мы, ректоры казахстанских вузов, пусть и с трудом, но добились внесения в закон «Об образовании» пункта о преимущественном поступлении в вузы победителей и призеров различных олимпиад. Все остальные шли на оставшиеся после них места. Это опять же было сделано для того, чтобы не проглядеть такое штучное явление, как талант.

Не будь такого подхода, то выдающийся казахстанский математик Аскар Джумадильдаев, возможно, и не состоялся бы: поступая в 70-е на механико-математический факультет МГУ, он написал изложение на двойку и… был зачислен в университет, где через два года стал Ленинским стипендиатом. Полиглот, переводчик от Бога и прекрасный журналист (будущий директор казахской службы радио «Свобода») Мирхат Шарипжанов, поступая на филологический факультет ВКГУ на специальность «английский язык», тоже «провалил» один из вступительных экзаменов. Но ректор Ережеп Мамбетказиев настоял на принятии специального решения приемной комиссии в отношений этого парня.

А как мы сегодня относимся к нашим талантам? Мы их, скажу прямо, выпихиваем из страны. В 2017 году случился большой скандал, связанный с обладателями знака «Алтын белгi», дающим право беспрепятственного поступления в любой вуз страны. Но, во-первых, круглые пятерки по всем предметам – часто всего лишь результат усидчивости; а во-вторых, этот знак стал той самой кормушкой, где процветала коррупция: директора школ торговали им налево и направо. Со временем обладателей «Алтын белгi» стало гораздо больше, чем выделенных на дефицитные специальности государственных грантов.

Чтобы разрешить конфликт, МОН не придумал ничего лучшего, как выйти в парламент с законодательной инициативой об отмене права на преимущественное поступление в вузы не только обладателей «Алтын белгi», но и тех, кто это право заслужил на интеллектуальных предметных олимпиадах. То есть вместе с водой он выплеснул и младенца. И что получилось? Таланты были потеснены посредственностями, набравшими по результатам ЕНТ на несколько баллов больше, чем они.

Я уже говорил, что казахстанский парламент – это «пятая колонна Кремля». Дело в том, что Владимир Путин в одном из своих ежегодных посланий к федеральному собранию заявил, что Россия должна поддерживать талантливых абитуриентов из соседних приграничных государств – выделять им гранты и давать ускоренное гражданство. И сегодня примерно 70 тысяч казахстанцев учится в российских вузах. Туда в первую очередь уехали победители международных олимпиад, для которых из-за недостатка баллов закрыты дороги в казахстанские вузы. МОН, несмотря на многочисленные обращения ректоров вузов восстановить норму закона о преимущественном поступлении в вузы талантливой молодежи, никак не реагирует. Министр Аймагамбетов ссылается на парламент, по инициативе которого из закона об образовании была удалена эта статья. Несколько раз мы (ректора вузов) делали запрос на имя вице-премьера Ералы Тугжанова, но воз и ныне там.

В общем, получается парадокс: когда стране было настолько трудно, что некоторые отечественные вузы закрывались из-за отсутствия финансирования, государство все же нашло деньги на программу «Болашак» для самых одаренных. Но теперь, выходит, мы так «разжирели», что можем позволить себе разбрасываться талантами. Ну а что касается нашего парламента, то он как был пятой колонной Кремля, так и остался им. Там есть несколько толковых депутатов, но они молчат. Попробуй вякни что-нибудь против большинства – партия отзовет в любой момент, и они останутся без кормушки...

Автор: Мерей Сугирбаева
Источник: Exclusive.kz