Бизнес «под крышей»

– Как выживали предприятия общепита в период пандемии? – задается вопросом устькаменогорский ресторатор Мухтар Тойбазаров. – А никак, мы просто умирали. Самое страшное из того, что могло произойти для нас, владельцев банкетных ресторанов, уже произошло. Объявленный для рестораторов карантин все еще продолжается. За те полтора года, что прошли с тех пор, мы ни дня не жили в режиме разрешённого производства. Разрешение месячной давности проводить банкеты с наполняемостью зала не более, чем на 70-80 человек, – не спасение. 42500 тенге, которые государство выдавало людям в период первого локдауна, – это смешная сумма. Никого из специалистов мы ими не смогли бы удержать, поэтому доплачивали сотрудникам сами. А у меня на двух ресторанных площадках трудились до пандемии около 150 человек.

Мой бизнес все еще не умер только потому, что я снял все свои депозиты, продал кое-что из движимого и недвижимого имущества, взял кредит. То есть мы обрекли себя на то, что несколько лет будем выплачивать долги.

На мой взгляд, запрет работать предприятиям общепита во время пандемии не только ничего не дал, а скорее, способствовал распространению опасной инфекции. Дело в том, что некоторые рестораны в городах Казахстана во время локдаунов не останавливались ни на один день. Их хозяева разбогатели, потому что их выручка многократно выросла за счёт тех, кто закрылся. Я сам был в одном из таких ресторанов в Алматы. Там в разгар карантина были и кальян, и танцы на столах. В Усть-Каменогорске также ни на один день не закрывалось ночное караоке и ресторан, куда люди (среди них чиновники и прокурорские) шли потоками. Никаких проблем с законом у хозяина не было, потому что он сам бывший высокопоставленный чиновник. Но 90% других рестораторов не могли работать. Некоторые из них на свой страх и риск иногда работали через «черный вход», но их беспощадно «хлопали», а потом показывали по телевизору. Но я нисколько не осуждаю этих людей. Если полтора года запрещали иметь доход, то как они должны были выживать? Их фактически без какой-либо компенсации на полтора года полностью лишили доходов.

Да, в Европе банкетные рестораны тоже закрывались, но европейский запрет кардинально отличался от казахского. Там рестораторам ежемесячно, в течение года или полутора, выплачивали по 10 тысяч евро, поэтому они могли позволить себе не работать. А нам просто говорили – не работай и всё, а последствия – это уже твои проблемы.

Грабительские проценты

– Однажды я не смог удержаться и поделился с представителями правоохранительных органов информацией про соседнюю точку, которая спокойно игнорировала ограничения, – говорит бывший владелец обанкротившейся сети кафе Hong Kong Soy Ерлан Ибрагим, известный тем, что в период первого локдауна обеспечивал медперсонал ковидных центров и блокпостов Алматы горячими обедами. – Но, насколько я понял, в итоге особых мер принято не было. Да и сами мы тоже, признаюсь, ходили в кафе, которые каким-то образом обходили проверки.

А в целом помощи от государства в период локдауна бизнес так и не получил, во всяком случае тот, которым занимаются законопослушные и не имеющие «крыш». Безусловно, были бизнесы, которые даже и выросли, но в основном МСБ понес существенные потери.

Имея опыт консультирования, я наблюдал реальную ситуацию в трех секторах МСБ.

Первый – общественного питания. Оно пострадало очень существенно. Статистики нет, но в целом можно сказать, что до 40% заведений по прошествии двух лет в условиях карантина были вынуждены закрыться. Еще 40% работали в убыток, процентов 10-12 – на уровне окупаемости (те, кто смог выстроить свой бизнес на доставку) и около 8% смогли существенно улучшить свою ситуацию. Предполагаю, что большинство последних – те, кто работал в обход запретов.

Сам я имел опыт по ведению сети кафе быстрого питания. Проект был создан в 2018 году, к началу пандемии он начал расширяться – были открыты новые точки и в Алматы, и в других городах Казахстана, обсуждался выход на рынок России. Но жесткий локдаун в марте 2020 года внес свои коррективы. Сначала закрылись проекты в других городах, потом сократились точки в Алматы. Сеть пыталась выживать за счет жесткой экономии и работы в убыток только для того, чтобы сохранить рабочие места и сам проект. Ослабление карантина к концу 2020 года вселило какие-то надежды, но, чтобы как-то удержаться, я был вынужден обратиться в банк за займом. Никаких условий льготного кредитования не было и в помине. Кредит на рыночных условиях по итогу обошелся под 28%. Несмотря на то, что арендаторы не шли на уступки, в начале 2021 года мы все еще рассчитывали на будущий рост, но начавшийся к лету новый карантин окончательно выбил почву из под ног. К июлю пришло понимание, что долги растут быстрее, чем надежды на доходы. В рамках ограничений зальной посадки не было. Доставка по условиям агрегаторов обходилась очень дорого. Почти все продукты подорожали и накопленные к этому времени долги не позволяли выровнять финансовое положение. А процент по кредиту только усугублял операционные убытки. И в августе было принято решение о закрытии проекта.

Кто потерял больше, мы или государство, сказать трудно. Наши сотрудники, возможно, сумели найти другую работу, но на моей странице в социальных сетях до сих пор люди сожалеют, что наш проект перестал существовать. А долги приходится отдавать до сих пор. Одно утешает – большинство наших кредиторов (поставщики продуктов) отнеслось к отсрочке выплат с пониманием.

Еще один проект, который я консультировал, – бизнес по производству пиломатериалов. Локдаун на нем, конечно, отразился тоже, но отсутствие кредитов и наличие собственного производства позволили выйти из карантина без больших потерь. Но в целом этот бизнес был низкорентабельным.

Третий сектор МСБ – индустрия красоты. 2019 год стал для него временем становления, но в 2020-м локдаун и закрытие торговых центров очень серьезно отразилось на продажах. Начало текущего года тоже было не особенно оптимистичным, но сейчас рынок в целом восстанавливается и прогнозы на итоги этого года вполне удовлетворительные.

Помощи от государства ни в одном из этих секторов не предполагалось изначально. Выжившие выстояли не только сами, но и помогали другим. Владелец бизнеса по производству пиломатериалов Асланбек Садвакасов, являясь учредителем благотворительного фонда «Халыктан – халыкка», в период пандемии активно помогал больницам. Закупал, например, аппараты ИВЛ для ковидных центров Семея. При этом тратил не только средства из своего бизнеса, но и привлекал друзей, родственников, знакомых. Были случаи, когда приходилось подключать казахов из других государств - Турции, Ирана, Китая, России. Сейчас фонд помогает оставшимся в силу разных причин без крыши над головой семьям. Насколько мне известно, сегодня собраны деньги на покупку восьми домов.

Сеть наших кафе, пока как-то выживали, тоже активно включилась в оказание помощи, обеспечивали горячим питанием медиков, военных и полицейских на блокпостах. Наши клиенты, узнав об этом, передавали деньги на эти обеды и помогали в качестве волонтеров.

«Ау, где вы. МСБ?»

На возобновившей несколько лет назад свою работу легендарной Абайской швейной фабрике (Карагандинская область) локдауны почти никак не отразились.

– Мы как работали, так и продолжали работать, – рассказывает директор фабрики Нурхан Жумабеков. – Одежда (в первую очередь – спецназначения) нужна всегда, и плюс нас очень спасли маски. Первый месяц первого карантина везде стояли блокпосты, но для тех, кто шил их, был зелёный свет. Но сказать, что все было безоблачно будет неправдой. Целый год наш коллектив пребывал в состоянии стресса и неопределенности.

Работа у нас была всегда, хотя помощи особой от государства не было. Другое дело, что сотрудникам было сложно добираться в Абай из окрестных поселков в тот период, когда перестали ходить автобусы. Сейчас начались проблемы из-за вакцинации – работодатели обязаны ее полностью обеспечить, но часть сотрудников категорически отказалась и пришлось с ними расстаться.

Предстоящий контроль над мобильными платежами нас не тревожит, поскольку мы работаем прозрачно, у нас фактически полный openbook – все идет официально через банк. На сайте предприятия полная информация о стоимости оказанных услуг, нам скрывать нечего. Зарплату персоналу перечисляем на карточки, отчисления – пенсионные взносы, медицинское страхование и прочую социалку – осуществляем, может быть, где-то с задержками, но это уже одна из главных издержек казахстанского бизнеса.

Что касается пресловутого госзаказа, то в том виде, в каком он существует сегодня, никакой стабильности для тех, кто работает на долгосрочную перспективу, он не дает. При работе с госзаказом нужно всегда быть готовым к какому-то подтексту. Чаще всего даются фантастически короткие сроки изготовления. Допустим, разыгрывается лот – 8 тысяч зимних костюмов за два месяца. Но как отшить такой объем за это время?! Чтобы выжить и не обанкротиться, мы берём какие-то обязательства перед частными заказчиками. Чтобы срочно выполнить госзаказ, надо попросить партнеров, чтобы они подождали. И даже с учетом этого, 8 тысяч костюмов невозможно пошить за два месяца. Те, кто специализируется на тендерах, прекрасно знают, что такой объем за такой срок выполнить нереально, а значит, пойдут санкции. Поэтому нередко, что мы в таких случаях становимся субподрядчиками. Те, кто формирует такие условия, в лучшем случае теоретики. Они не понимают, что наш малый и средний бизнес находится в зачаточном состоянии, реально работающие и что-то производящие предприятия можно пересчитать по пальцам. Впору задаться вопросом: «Ау, где вы, МСБ?».

Понятно, что бизнес-сообщество должно перестать бояться говорить о своих проблемах, но у нас предпочитают молчать: «Бороться бесполезно, ничего не получится». И тихо умирают. Собственно, как раз потребность рассказывать обществу о проблемах МСБ и подтолкнула меня стать активным в соцсетях. По крайней мере, если завтра нас начнут насильно выдавливать с рынка, это будет замечено. К сожалению, публичность стала, с одной стороны, элементом самозащиты, а с другой – способом рассказать обществу о своих проблемах.

Автор: Мерей Сугирбаева
Источник: Exclusive.kz