Мы решили выяснить точку зрения отечественных экспертов, адресовав им следующие вопросы:

- Не приведет ли такой демографический рост в обозримом будущем к обострению социально-экономических проблем в стране – повышению уровня безработицы, увеличению нагрузки на социальную инфраструктуру (особенно в городах), трудностям с социальными выплатами при дефиците бюджетных средств и т.д.?

- Каким вам видится выход из этой гипотетической ситуации?

Расул Рысмамбетов, финансовый эксперт:

Рост населения нам только на пользу

Казахстан и сегодня не может обеспечить своих граждан всем необходимым. У нас слабое местное производство, страдает логистика, растет импорт продуктов питания, не говоря уже о других товарах. При этом с точки зрения среднего возраста населения наша страна – самая старая в Центральной Азии: данный показатель в Казахстане составляет 30-31 год. А значит, уровень рождаемости примерно в 400 тысяч младенцев ежегодно является относительно невысоким.

Проблема в том, что эти дети появляются на свет в слабом государстве, где многие высокие чины предпочитают растить своих чад в других странах, куда они вывели наворованные средства. Поэтому у таких государственных топ-менеджеров нет никакого стимула к тому, чтобы развивать Казахстан.

Мы не можем ограничить рождаемость – это будет глупо. Кроме того, если у молодых казахстанцев рождаются дети, то, значит, они верят в будущее. И такой оптимизм дорогого стоит. Это во-первых. Во-вторых, мы всё время жалуемся на то, что у нас маленький рынок и что по этой причине нам приходится искать выходы за границу. А рост населения в стране (надеюсь, в течение ближайших семи-десяти лет оно достигнет порядка 25-27 миллионов человек) позволит в значительной степени снять эту проблему.

Если демографический рост и создает определенную дополнительную нагрузку на социальную инфраструктуру (роддома, детсады, школы, техникумы, университеты и т.д.), то это в рамках ожидаемого. А в целом он нам только на пользу.

Есть два варианта – стать, условно говоря, перенаселенным Египтом или же обеспечивающей себя Южной Кореей, где на площади в 100 тысяч квадратных километров (в 25 раз меньше, чем в Казахстане) проживают около 50 миллионов человек. Проблема перенаселенности заключается не в том, что на 1 квадратном километре живут один, сто, тысяча или миллион человек, а в том, смогут ли эти люди обеспечить себя всем необходимым для достойной жизни. 

Думаю, нынешнее правительство и то, которое придет ему на смену, не справятся с ситуацией, поскольку перед ними стоят несколько иные задачи – скорейшее расходование Национального фонда, а затем уход от ответственности. Следующее правительство придет на социальный пожар, демонстрации, митинги, акции неповиновения. Оно будет закручивать гайки, планировать на год-два вперед. А вот уже то, которое сменит его, сможет вздохнуть немного свободнее и приступить к планированию на перспективу. Горизонт, о котором я говорю, – 5-7 лет, и поколение нынешних детей будет расти в условиях социальных катаклизмов и, возможно, станет крепче. 

А выход из ситуации простой – развивать медицину, систему образования, работать над качеством людей, а не над ложным имиджем правительства. 

Гульмира Илеуова, руководитель Центра социальных и политических исследований «Стратегия»:

Нужно учитывать региональные различия

1. Когда речь идет о 40-50 тысячах выехавших из страны, при том, что только в этом году родились более 400 тысяч детей, а фактический прирост за последние два года составил почти миллион человек, то можно говорить о демографическом подъеме. Это если не брать во внимание показатель смертности.

При этом я не думаю, что данный тренд как-то связан с экономическим положением. Дети рождаются не потому, что в стране хорошо или плохо, а потому, что люди видят в них радость, смысл своего существования. Соответственно, аргументы вроде «зачем вам столько детей, если ситуация в стране не очень благоприятная» выглядят бесполезными. Это решение каждой отдельно взятой семьи.

Мне представляется, что ваш вопрос сформулирован несколько общо. Если внимательно взглянуть на географию рождаемости, то мы увидим, что основной прирост приходится на южные регионы Казахстана. Это первый и самый главный фактор, который необходимо учитывать, когда мы рассуждаем о демографических трендах. Налицо проблема перенаселенности юга. И хотя нельзя категорически утверждать, что ее базовой причиной является именно высокая рождаемость, тем не менее, она ее обостряет.

Если в ближайшие два-три года высокие темпы рождаемости сохранятся, то это может породить другую проблему – нарастание нагрузки на систему здравоохранения. Мы видим, что у нас происходит рост младенческой и материнской смертности. Внутри своего общества мы неохотно касаемся данной темы, но для внешнего мира это очень важный показатель. Кроме того, такая тенденция обнажает проблемы отечественной педиатрии, качество работы которой и без того вызывает массу нареканий.

Другой аспект - детсады и школы. Пока они еще худо-бедно справляются с нарастающими нагрузками. Но может сложиться так, что в дальнейшем вопрос обеспечения всех бесплатным средним образованием может трансформироваться в проблему общенационального масштаба. Уже сегодня он очень обострился в таких городах, как Нур-Султан и Алматы. Все более очевидно, что мы оказались неготовыми к такому развороту событий. Даже если сейчас задействовать все ресурсы нашей экономики на строительстве школ, то не факт, что в ближайшей перспективе появится требуемое количество ученических мест. Поэтому сегодня приходится идти на какие-то полумеры вроде создания пристроек к уже имеющимся зданиям школ, но вряд ли это позволит устранить имеющийся дефицит.

Теперь о безработице. Это одна из самых принципиальных проблем, хотя она и носит как бы отложенный характер. Мы пока еще не ощущаем в полной мере ее влияния на нашу жизнь. После окончания школы часть выпускников уходит в систему ТиПО, какая-то их часть находит возможность временно трудоустроиться, и потому проблема безработицы временно нивелируется. Это дает государству время и шанс как бы подготовиться, если оно будет учитывать эти тенденции в своей политике применительно к самым разным сегментам социально-экономической действительности.

Словом, демографический рост налицо, но происходит это только в определенных регионах страны, которые уже имели проблемы с перенаселением. Плюс добавляются сложности, связанные с социальной сферой.

Часть нашего экспертного сообщества, которую условно можно назвать «социалистами», все время будирует проблемы социального характера и делает акцент на том, что, мол, бюджет не резиновый и деньги на их решение взять неоткуда. Есть другая группа, условно обозначим их как «экономистов», которая утверждает, что если не произойдет существенного роста населения, если страна не сможет производить и потреблять в большом количестве продукцию экономики и просто продуктов, то у нас не будет развитого рынка сбыта. А потому всячески приветствует любой механический прирост населения и призывает создавать все условия для этого, полагая, что таким образом можно решить многие наши проблемы.

Наблюдая за дискуссиями между ними, можно увидеть, что никто из них не пытается сделать сводный анализ точек зрения этих двух условных «партий». Они рассуждают в рамках привычных, шаблонных схем, которые не дают ответов на всё более расширяющийся круг вопросов и не позволяют найти пути выхода из складывающейся ситуации.

Есть еще один аспект – он, может быть, не такой объемный, но весьма важный. Посмотрите, как сейчас выросла в социально-политическом плане такая группа, как многодетные матери. Фактически именно они задают тон во всех социальных трендах, чуть ли не пинком открывая двери акиматов и других властных кабинетов. Они стали настолько напористыми (если не сказать оголтелыми) в предъявлении своих требований, что порой складывается ощущение, будто у нас другие проблемные группы населения, даже инвалиды, не испытывают никаких сложностей. При всем моём уважении к материнской доле, к материнскому труду, при всем моём понимании проблем этих женщин их подходы мне не совсем понятны. С их точки зрения получается, что они как бы помогают решить важную задачу увеличения численности казахского населения, а им, бедным, никто не хочет протянуть руку помощи…

Так что возможное обострение социально-экономических проблем я могу допустить, но как дети, выросшие в таких обстоятельствах будут в дальнейшем позиционировать и вести себя, прогнозировать не берусь.

Возвращаясь к вопросу о росте рождаемости, хочу сказать, что в этом процессе есть сложные моменты. Например, с одной стороны у нас перенаселенный и быстро растущий в демографическом отношении юг, а с другой – переживающий чуть ли не депопуляцию север. Сейчас осуществляется программа переселения в северный Казахстан людей из южных регионов – кстати, весьма затратная. Но ведь если бы уровень рождаемости в региональном разрезе был более равномерным, то необходимости в этом не возникло бы.

Иначе говоря, проблема перенаселения аграрного юга страны не так проста, как может показаться на первый взгляд. Снятие этого напряжения требует больших усилий со стороны государства, особенно в плане финансовой подпитки с целью социальной поддержки жителей. Поскольку именно там возникла уже весьма значительная прослойка многодетных семей со сформировавшимися запросами, которые носят откровенно иждивенческий, патерналистский характер. И, даже переехав на север, они в этом смысле не меняются. У них всегда куча претензий к качеству предоставляемого им жилья, к тому, как обустроено подворье… То есть они изначально настроены сугубо иждивенчески.

А потому, когда мы говорим о рождаемости, то это не просто рождаемость как таковая, а определенная формирующаяся монокультура. Здесь заключается очень важный момент для понимания феномена роста рождаемости в Казахстане. Этот аспект лежит, скорее, в социальной, психологической и где-то даже политической плоскости.

Опять же вернусь к тому, как сформулированы ваши вопросы. Я не совсем согласна с тем, что вы проецируете ситуацию на всю страну, в то время как она имеет существенные региональные различия. Хотя, конечно, в любом случае это нагрузка на государственный бюджет. Но все же нельзя сбрасывать со счетов и региональную дифференциацию, которая сама по себе тоже является дополнительным источником проблем.

2. Мне кажется, что в таком уж критическом объеме проблема еще не стоит. Но для сравнения нам стоило бы посмотреть на соседний Узбекистан, с которым мы любим сравнивать нашу страну. Узбеки всегда подчеркивали свое превосходство в плане численности населения и уровня рождаемости. А мы чуть ли не завидовали тому, что у них такое большое население и, как следствие, такой большой внутренний рынок. Теперь же на любых конференциях те же узбеки говорят, что, оказывается, молодое и быстро растущее население – это не только плюсы, но и серьезные минусы. А дальше почти слово в слово всё то, о чем я рассуждала выше.

Иначе говоря, мы, учитывая мировой опыт, должны понимать, что та численность населения, к которой мы так стремимся, сопровождается определенными рисками, и что их надо просчитывать заранее. А для этого должно быть комплексное представление того, как будет развиваться ситуация при неуклонном демографическом росте. Например, если сегодня рождаемость высокая, и мы в спешном порядке начнем строить сотни школ, а потом, как в середине 1990-х годов, пойдут волны спадов и последующих подъемов рождаемости, то как быть? Ведь следует понимать, что то количество людей, которые будут задействованы в сфере здравоохранения, в сфере образования (дошкольного, среднего и даже высшего), не всегда будет одинаково востребовано. А потому мы должны видеть картину целиком и, соответственно, правильно прогнозировать вероятный ход событий в последующем.

То же самое касается и рынка труда. Сегодня уже очевидно, что те профессии, которым обучают в системе высшего образования и ТиПО, не всегда обеспечены трудовыми вакансиями, поскольку состояние нашей экономики не соответствует требуемым параметрам. Поэтому, с моей точки зрения, рост численности населения необходимо рассматривать в большей степени как ресурс, как возможность, и в то же время мы должны отдавать себе отчет, что при этом возникают определенные риски. Когда мы станем рассматривать проблему именно под этим углом, тогда не будет такого вот катастрофического восприятия. А у нас, как обычно, «засады» начинают возникать неожиданно, и все бегают с этим, отчего и возникает не осмысленное, а какое-то гипертрофированно тревожное восприятие происходящего. И то, что можно расценивать как возможный ресурс, мы рассматриваем как проблему, поскольку воспринимаем, главным образом, негативные стороны явления.

Хотя еще раз повторю: для кого-то большое население – это очень хорошая база для экономического роста, поступательного развития и так далее. И в этом смысле ваша постановка вопроса представляется мне в чем-то стереотипной. Другое дело, если бы вы сформулировали тему так: «Демографический рост в южных регионах». Например, сегодня узбеки составляют вторую по численности этническую группу в Туркестанской области, при этом занимают первое место по темпам рождаемости, в то время как у казахов идет процесс старения населения. При этом в последнем случае, если делать сравнительный анализ в региональном разрезе, видно, что в этом процессе нет какого-то единообразия - где-то идет старение, а где-то наоборот. Так, может, не стоит бояться того, что мы, извиняюсь за формулировку, так плодимся? В любом случае у нас малонаселенная территория, и в этом смысле мы имеем просто чудовищные диспропорции, причем чем дальше, тем хуже...

Автор статьи: Кенже Татиля
Источник: Qmonitor.kz