Бревно в глазу

В ответ на синофобские настроения, которые с каждым годом усиливаются в странах Центральной Азии, приглашенные эксперты на цифрах и фактах продемонстрировали ключевые выгоды от присутствия китайского бизнеса на территории Казахстана и в целом от соседства со второй экономикой мира. Они, в частности, рассмотрели энергетическую стратегию КНР, инвестиционно-финансовое сотрудничество двух стран в нефтегазовой сфере, перспективы роста добычи углеводородов и развития нефтегазовой трубопроводной системы в РК.

Как отметил директор НИИМ и РС DKU, председатель правления экспертного клуба «Один пояс и один путь» Булат Султанов, в активизации информационных вбросов с целью разжигания синофобии в регионе и дестабилизации ситуации по периметру границ Китая явно проглядывает рука Запада. По его мнению, таким способом главный экономический соперник КНР пытается помешать строительству «Экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП), который создается Пекином в качестве запасного к существующим морским торговым путям из Тихого океана в Индийский и далее в Атлантический. И если Западу все-таки удастся реализовать задуманное, то попутно будет сорвано сопряжение ЭПШП с казахстанской программой «Нурлы жол» и ЕАЭС, что будет иметь далеко не самые приятные последствия для евразийской интеграции в целом и ее участников в отдельности.

- К примеру, в последнее время наблюдаются информационные вбросы из-за рубежа с обвинениями в адрес Китая, который якобы загрязняет окружающую среду в Казахстане. При этом ни одна оппозиционная организация, распространяющая такие фейки, не отважилась опубликовать материалы о более чем 200 биологических лабораториях США, разбросанных по всему миру, в том числе расположенных вдоль границ Китая и России, включая Алматы. На протяжении десятилетий американские военные медики тайно собирают образцы крови и биологические пробы у китайских и российских граждан, и можно только догадываться, с какой целью это делается, - добавил спикер.

Экологичное взаимодействие

Бытующие в массовом сознании фобии относительно загрязнения экологии Казахстана китайскими предприятиями, понятно, основаны на том, что нефтегазовая промышленность наносит больший вред окружающей среде, чем другие отрасли экономики. Никто, разумеется, не отрицает наличие такой проблемы и масштаб связанных с ней угроз, однако в данном случае справедливо говорить о негативном воздействии на экологию со стороны всех участников нефтегазового сектора, в том числе казахстанских, тогда как усилия антикитайских провокаторов направлены исключительно на дискредитацию репутации КНР...

К примеру, район расположения месторождения Тенгиз, разработкой которого занимается предприятие «Тенгизшевройл» (ТШО) с участием американских компаний Chevron, ExxonMobil, национальной компании «КазМунайГаз», дочерней компании российского «ЛУКОЙЛа» LUKArco, относится к III зоне повышенного потенциала загрязнения воздуха. Об этом сообщила председатель кафедры ЮНЕСКО по интегрированному управлению водными ресурсами (ИУВР) Казахстанско-Немецкого университета Лариса Когутенко. По ее словам, за время существования ТШО уже было зарегистрировано 620 аварийных выбросов, при этом основными загрязняющими веществами, выделяющимися в атмосферу, являются сероводород, пыль серы, азота оксиды, оксид углерода, углеводороды, сажа, бензпирен, акролеин, формальдегид.

Что касается китайских предприятий, то в рамках их курса на зеленую энергетику в Казахстане, по словам Булата Султанова, были построены несколько объектов, в том числе ветряная электростанция в Костанайской области, солнечная электростанция в Алматинской области, ветроэнергетическая станция в Жамбылской области и Тургусунская гидроэлектростанция в Восточном Казахстане. Причем многие из этих проектов были осуществлены как раз таки в рамках ЭПШП - сухопутного коридора китайской глобальной инициативы «Один пояс, один путь», которую зарубежные конкуренты всячески стремятся подорвать.

Напомним, согласно плану сотрудничества по сопряжению «Нурлы жол» и «Экономического пояса Шелкового пути» еще в 2015 году был сформирован перечень из 56 совместных проектов в 15 сферах экономики РК на сумму 24,6 млрд долларов. По информации Kazakh Invest, на данный момент реализуются около 15 из них, 13 находятся в проработке, девять – в инертном состоянии. В ближайшие месяцы планируется запустить предприятие по производству стальных сварных труб большого диаметра в Алматы, завод по опреснению пластовой воды в Мангистауской области и нефтехимический комплекс в Атырауской области. Ранее были построены стекольный завод в Кызылординской области, парк логистики сельскохозяйственной продукции в Северо-Казахстанской области и другие объекты.

Догнать и перегнать

Пожалуй, самые большие фобии в казахстанском обществе связаны с избыточным присутствием КНР в нефтегазовой сфере нашей страны, которое, дескать, может нести серьезные риски для национальной безопасности. Однако данные официальной статистики, приведенные участниками конференции, опровергают эти опасения. Так, в 2020 году Казахстан добыл 85,7 млн тонн нефти, из которых на отечественные предприятия приходится 30,6%, на американские - 28,7%, на европейские - 18,7%, и только потом идут китайские - 16%, российские - 3,5% и азиатские – 2,4%.

Кроме того, солидная часть нефти, добываемой китайскими компаниями в Казахстане, как утверждают эксперты, остается на внутреннем рынке, в отличие от той, которая добывается другими операторами (в том числе американскими и европейскими) и тут же утекает за пределы страны.

- Китайские предприятия поставляют на местный рынок для переработки от 30% до 85% нефти, причем реализуют ее по внутренним ценам, тем самым участвуют в стабильном обеспечении потребителей отечественным бензином, дизтопливом и вносят вклад в развитие нашей экономики, - констатировал Булат Султанов.

Стоит отметить, что на нефтегазовый рынок Казахстана китайцы зашли с некоторым опозданием (в 1997 году). Как заметил начальник отдела Института изучения России, Восточной Европы и Центральной Азии Академии общественных наук КНР Чжан Нин, к тому времени нефтяные магнаты из США и Европы уже успели заполучить самые качественные (лакомые) энергоресурсы. Но данное обстоятельство никак не повлияло на усиление казахстанско-китайского сотрудничества, поскольку этот регион, и в особенности Казахстан, интересен Пекину не только как источник сырьевых ресурсов, но и как транзитный мост в Европу. Проводя планомерную и выверенную политику на этих двух основных направлениях, Китай в любом случае занял беспроигрышную позицию, так же, как и страны ЦА, которые извлекают из этого свои выгоды, в том числе раскрывают транспортно-логистический потенциал, экспортируют свои товары на внешние рынки, привлекают инвестиции, обеспечивают социальное развитие и т.д.

По мнению китаиста Антона Бугаенко, политическая нестабильность традиционных регионов-поставщиков энергоресурсов, а также возможность блокады путей поставок Соединенными Штатами заставляют руководство КНР, которое стремится обезопасить источники сырья и энергоресурсов, делать ставку именно на Центральную Азию, особенно Казахстан и Туркменистан.

- Китай и дальше будет форсировать развитие добычи углеводородов в регионе и вполне может стать перспективным инвестором в случае ухода западных компаний из нефтегазовой отрасли наших стран, - считает эксперт. - Экономика КНР достаточно быстрыми темпами наращивает производство, а значит и потребление ресурсов будет расти. В данный момент китайские инвестиции в нефтяную отрасль РК направляются в основном на скупку старых месторождений, стоимость добычи на которых является высокой. С одной стороны, это может поставить под вопрос рентабельность таких инвестиций, но, с другой, может послужить причиной повышения интереса китайских компаний к новым направлениям. Они вполне могут перехватить некоторые проекты, разрабатываемые западными компаниями. В целом, как показывают объемы их инвестиций в сопутствующую промышленность, китайские нефтяные предприятия здесь всерьез и надолго, и залогом их успешности станет построение прозрачных правил, устраивающих все стороны.

Главной движущей силой китайско-казахстанского сотрудничества в нефтегазовой сфере является CNPC. Как отметил Булат Султанов, за 25 лет своего присутствия в Казахстане эта корпорация уплатила в бюджеты всех уровней налогов и пошлин на сумму 47,1 млрд долларов, войдя в топ-50 крупнейших налогоплательщиков РК. Она создала 30 тысяч рабочих мест (98,3% работников CNPC – казахстанцы), отправила на учебу в ведущие университеты Китая более 500 казахстанских студентов (за пять лет), предоставив им достойные стипендии. Кроме того, CNPC оказывает социальную поддержку населению. В частности, в 2020 году в рамках борьбы с коронавирусом она совместно с АО «КазМунайГаз» выделила 4 млрд тенге на приобретение автомашин скорой помощи, аппаратов искусственной вентиляции легких, кислородных концентраторов, медицинского оборудования и медикаментов для управлений здравоохранения городов Нур-Султан и Шымкент, а также Алматинской, Актюбинской, Кызылординской, Мангистауской и Кызылординской областей. Такую же сумму и на те же цели она перечислила в благотворительный фонд «Халык».

Дают – бери

Еще одна фобия связана с ростом китайских инвестиций в экономику Казахстана, которые якобы загоняют нашу страну в финансовую зависимость от восточного соседа. Хотя общеизвестно, что зарубежные инвестиции – это, наоборот, благо, поскольку дают возможность на эти деньги создавать новые производства и расширять старые, привлекать передовые технологии, развивать предпринимательство и т.д.

К слову, Китай сегодня является крупнейшим мировым инвестором, и в таком качестве его ждут и приветствуют практически во всех странах. При этом нигде долгосрочные вложения со стороны КНР не сталкиваются с такими жесткими антикитайскими настроениями, как в Казахстане. А с учетом того, что в последние годы Поднебесная стала весьма избирательно подходить к выбору реципиентов, возникает резонный вопрос: если китайские инвестиции - это хорошо, то зачем мы хотим убежать от них, делая себе же плохо? Это, во-первых.

Во-вторых, ошибочным является мнение о каких-то безмерных объемах этих инвестиций в Казахстан. Напротив, на протяжении последних восьми лет они постоянно снижаются. Так, согласно данным, которые озвучил директор Центра китайских исследований «China center» Адиль Каукенов, за период с 2013-го по 2020-й доля Китая в валовом притоке иностранных инвестиций в Казахстан снизилась с 9,3% до 4,7%, или вдвое. В абсолютных же цифрах динамика выглядит следующим образом. В 2013 году объем инвестиций составил 2,4 млрд долларов, в 2014 – 1,8 млрд, в 2015 – 0,8 млрд, в 2016 – 0,9 млрд, в 2017 – 1 млрд, в 2018 – 1,5 млрд, в 2019 – 1,7 млрд. В то же время накопленные инвестиции Китая за рубежом за этот период выросли более чем в два раза – с 2 трлн до 4,2 трлн долларов, а доля Казахстана в этом потоке снизилась с 1% до 0,36%.

Более того, по наблюдениям главного научного сотрудника КИСИ при президенте РК Вячеслава Додонова, существенное сокращение объема китайских инвестиций в горнодобывающую промышленность выглядит резким контрастом на фоне интенсивного роста объема накопленных инвестиций у тех же Нидерландов, США и Японии, Аналогичную динамику демонстрируют только инвестиции Великобритании. В этот же ряд экономист ставит Россию - еще одного крупного участника проектов в нефтяном секторе Казахстана.

Впрочем, официальная статистка, по его словам, отражает лишь номинальные китайские инвестиции, которые включают очень небольшую часть присутствия фактически китайского капитала в отрасли. С учетом деятельности дочерних китайских компаний из других юрисдикций и казахстанских резидентов с китайским участием, а также увеличения количества компаний отрасли с китайским участием аналитик предполагает, что размер китайских инвестиций не только не соответствует показателям статистики, но и превышает их в десятки раз. Однако вне зависимости от степени корректности оценки масштабов присутствия компаний КНР в нефтегазовой отрасли Казахстана и снижение их инвестиционной активности в любом случае очевидно.

Долг размером красен

Отсюда вытекает еще одна фобия – растущий государственный долг перед Китаем. Но и против нее у участников конференции нашлось немало аргументов. Как резюмировал Адиль Каукенов, во-первых, этот долг не так уж и велик - он составляет 6% совокупного внешнего долга, и в последние пять лет его доля сокращается. Во-вторых, в структуре внешнего долга перед КНР доминируют обязательства нефинансовых компаний частного сектора (57%) - это долги горно-металлургических корпораций, обеспеченные экспортным потоком в Китай. В-третьих, 31% от суммы долга приходится на межфирменную задолженность (займы китайских компаний «дочкам», работающим в нефтяном и других секторах РК) и 12% - на займы банков. И, в-четвертых, около 13% обязательств перед Китаем – это гарантированный государством долг.

- К сожалению, вокруг этой темы сейчас много спекуляций, - говорит политолог. - Тогда как именно долг Казахстана перед Китаем является наиболее структурированным. С одной стороны, он снижается, а, с другой, в основном представлен межфирменными займами и займами банков (то есть сугубо частными интересами). Вопреки обывательскому пониманию это, наоборот, свидетельствует о позитивном развитии отношений. Все-таки деньги – это кровеносная система экономики. Соответственно, когда нет взаимных долгов между теми же фирмами, это говорит об отсутствии взаимодействия, о том, что деньги не циркулируют. В нашем случае то, что, повторюсь, государственный долг снижается, а значит, нет нагрузки на Казахстан, и при этом межфирменный долг растет – это говорит о плодотворном сотрудничестве.

Увы, все эти выводы и оценки в большинстве своем остаются за кадром, внутри экспертного сообщества, и не доходят до широкой публики. В современном информационном пространстве балом правят фейки, слухи, провокации, которые формируют в массовом сознании искаженные представления и убеждения, идущие вразрез со стратегическими интересами государства. А потому участники конференции обратились к представителям СМИ с призывом доносить до граждан объективную и компетентную информацию о казахстанско-китайском сотрудничестве и о той пользе, которую оно сулит нам в будущем.

Автор статьи: Сауле Исабаева
Источник: Qmonitor.kz