Это бывало и раньше, но в этом сезоне обращает на себя внимание большое количество жалоб на переполненные классы.

В мегаполисах, ряде областей вместо 25 человек, как было раньше, многие классы достигают 40 и даже более. При этом во многих школах аномально большое количество начальных классов. Последнее является симптомом не просто роста населения, но и его плотности. Алматинцы прекрасно видят, что число новых многоэтажных жилых комплексов аномально выросло за время работы нынешнего акима при том, что развитие социальной инфраструктуры существенно отстает от вводимого жилья.

Акимат южной столицы бубнит про строительство школ «в шаговой доступности» и активно занимается строительством пристроек к старым школам. Про удобства для учителей и учеников, занимающихся в переполненных классах и школах, почти никто не переживает.

Школ и мест в школах не хватает, но детей, судя по всему, «затолкали» в имеющиеся за счет увеличения численности классов. Но ведь есть государственные санитарные нормы, по которым в классе должно быть 25 учеников!

Проверка нормативно-правовых актов показывает, что в этом году «Санитарно-эпидемиологические требования к объектам образования» были изменены.

Приказом министра здравоохранения Алексея Цоя от 5 августа 2021 года прежние санитарные правила утратили силу, а в новых – НЕТ прежнего требования по максимальной наполненности классов. Появилось очень много требований к работе учреждений образования в условиях карантина, но этот важнейший пункт оттуда выпал.

Можно предположить, что исключён он был сознательно. У этого решения очень много бенефициаров: это акиматы регионов, страдающих от трехсменок, а это, насколько память не изменяет, Алматы, Алматинская и Туркестанская области. Это застройщики, от которых общественность требует строить школы возле растущих «человейников». А так очень удобно: сняли требования и проблема решена.

На приказе есть отметка о согласовании с МНЭ и МОНом, но последний заявил, что пытается разобраться, как такой приказ прошёл без ведома руководства профильного министерства, и ведет переговоры с Минздравом о восстановлении прежней нормы наполняемости классов.

На днях руководство МОН уже сообщило о том, что почти в сотне школ численность классов превышает прежний норматив, а министр Аймагамбетов отметил: «Если 45 детей сидят в одном классе, то никакого качества не будет. Это тоже большая нагрузка на учителя».

Проблемы, впрочем, создавались годам. Как отметил глава МОН: «На местах в ряде случаев нет прогнозирования, нет общего видения, где строить, какие школы строить. В итоге получается, что построили школу на 300 мест, проходит год, и обнаруживается, что там необходимо было строить на 1200 мест. Через год школа становится двухсменной, трехсменной. Бывают случаи, когда управления строительства проектируют школу, проводят госзакупки, строят, подписывают акты ввода и передают управлению образования. А чтобы начать учебный процесс нужно получить лицензию. И тогда выясняется, что недостаточно учебно-лабораторной базы. Есть такие школы, которые на протяжении нескольких лет не могут начать обучение».

Как известно, типовые проекты школ разрабатываются по заказу региональных управлений строительства. Ими же проводятся тендеры, а приёмка и кадровый состав – прерогатива управлений образования. На местах – свои интересы. Зачастую, коммерческие и коррупционные. А страдают школьники и педагоги. Кстати, интересный факт: в ходе недавно проведённой кампании по выборам сельских акимов среди кандидатов было выявлено несколько директоров школ с поддельными дипломами…

Справедливости ради отметим, что плачевная ситуация отмечается далеко не во всех школах и во всех регионах. Традиционно по качеству образования и его инфраструктуры лидирует Алматы, причем динамика сохраняется и в последние годы — по финансированию (в т.ч. дополнительного образования и расходов на питание в садиках для малообеспеченных) и объему строительства, хотя последнее, как отмечалось выше, все равно откровенно не поспевает за жилищным строительством.

Неплохие показатели в целом отмечаются в Костанайской, Северо-Казахстанской, Кызылординской областях, Шымкенте, а вот Туркестанская область сильно просела. Тяжело решается вопрос трехсменных школ в Алматинской области.

Акмолинская, Карагандинская и Северо-Казахстанская области смогли добиться снижения дефицита в педагогических кадрах. Западно-Казахстанская, Павлодарская и Северо-Казахстанская области лидируют по охвату детей дополнительным образованием, Алматы, Нур-Султан, Павлодарская и Кызылординская области — по внедрению инклюзивного образования.

Что интересно, весь поток жалоб по качеству школ и их переполненности аккуратно направляется мимо акиматов, в чьей компетенции они находятся, прямо в столицу. Местные власти не афишируют переполненные, аварийные, некачественно построенные школы, воюют с попытками центра ужесточить контроль и повысить требования к качеству инфраструктуры и учебного процесса. Получается, что контроль над денежными потоками в сфере среднего и дошкольного образования чиновниками облоно и гороно иной раз важнее, чем качество нашего человеческого капитала?

Нужно еще раз серьезно задуматься над системой эффективного контроля над действиями исполнительной власти. Система маслихатов на местах не работает в этом плане в принципе. «Слышащее государство» реагирует только в самых экстренных случаях и то не всегда. А когда формами контроля являются уголовные дела, возбужденные финполом или финмониторингом, это следствие низкой эффективности всей системы.

Внедрена практика, по которой назначение руководителей областных и городских (в мегаполисах) управлений образования акиматов согласовывается с министерством. В вопросах образования большая ответственность ложится на территориальные департаменты по обеспечению качества в сфере образования, подчиненные МОНу. От них требуется не только проводить лицензирование и аттестации (за что немало их сотрудников были осуждены), но и жестко контролировать проблемные зоны. В управлениях образования акиматов уголовные дела стали, к сожалению, нормой. Но кроме коррупции государственную политику в сфере образования преследует системная проблема качества и общая проблема эффективности управления.

Нужно найти здравый компромисс в вопросах синтеза государственной политики и контроля с одной стороны и местных возможностей, потребностей и специфики — с другой. Сопротивление новациям тоже понять можно — педагоги устали от многочисленных реформ, шедших внахлест, зачастую без предварительной проработки и аудита. Большинство министров образования и науки старались любой ценой запустить хоть какие-нибудь реформы, не изучив толком ни опыт предшественников, ни ситуацию в отрасли. Как неоднократно отмечалось – сфера образования зареформирована, но на сегодня мы имеем серьезное снижение качества среднего и профессионального образования (о последнем, впрочем, разговор отдельный). Казахские школы отстают от русских, сельские школы — от городских, а это, по сути, обвинительный приговор госполитике в системе среднего образования за несколько десятилетий. Есть успешный опыт функционирования системы НИШ, но эту практику надо распространять шире.

Встает закономерный вопрос: какое государство мы строим, если практически все сферы коррумпированы и неэффективны?

На сегодняшний день уровень образования в стране пока не настолько плох, как кажется. Наши школьники и студенты выигрывают олимпиады, показывают неплохие успехи в разных сферах. Выпускники многих вузов востребованы в стране и даже за рубежом. Вместе с тем, эти достижения кажутся не системными, а индивидуальными.

Престиж грамотности, образованности падает. Растет традиционная потребность в пустых и красивых дипломах, степенях, грамотах и т.д. Можно сколько угодно говорить о конкурентоспособности нации, страны, но она обеспечивается, в первую очередь, качеством и охватом образования, которое в свою очередь должно быть подкреплено компетентностью и статусом педагогов, созданием разумной, экологичной, технологической и комфортной среды и системы образования, тесно увязанной с наукой, экономикой, регионами.

Делать это надо прямо сейчас.

Автор: Данияр Ашимбаев
Источник: Turanpress.kz