– Сегодня, когда к власти в Афганистане пришли талибы, вновь возникает опасность проникновения экстремистских направлений ислама в Центральную Азию и Казахстан. Так ли это? Более того, спецпредставитель Токаева встретился с представителями «Талибана». Ваш комментарий к этому событию?

– Да, в нашей стране безусловно есть спящие ячейки, которые могут активизироваться, воодушевившись успехом своих ханафитских собратьев из Талибана. Напомню, речь идет о террористической организации, запрещенной в Казахстане. Но, помимо них, могут воодушевиться и другие течения, например, радикальные салафиты.

В интернете можно увидеть обилие комментариев салафитов, которые поздравляют талибов с победой. Ведь, несмотря на разницу мазхабов у салафитов и талибов, их объединяет то, что и те и другие являются представителями суннитской конфессии ислама. Так же у нас есть подпольные ячейки таких экстремистских организаций, как «Хизб-ут-Тахрир», «Джамаат Таблиг», которые так же придерживаются ханафитской школы, и тоже могут быть окрылены «подвигом» своих собратьев. Много экстремистов и террористов сидят в тюрьмах, но известно, что в этих учреждениях они могут ещё более радикализироваться. По поводу встречи спецпредставителя Президента с талибами, то это полный абсурд. Ведь «Талибан» – террористическая организация, запрещенная в Казахстане согласно решению Верховного Суда от 15 марта 2005 года. А официальные встречи с ними означают признание их легитимности.

– Не секрет, что в нашей стране существуют различные течения исламского толка и ряд из них далёк от традиционного ислама, который исповедуют казахи. Есть опасения, что адепты этих течений могут быть рекрутированы в ряды боевиков. Как с этим бороться?

– По моему субъективному мнению, во-первых, нужно разносторонне и глубоко исследовать онтологию и философию мировоззрения тенгрианства, которое было присуще тюркской цивилизации, и которого придерживались наши предки. Потому что, к сожалению, российско-китайские историки и идеологи толкуют тенгрианство как эклектическое вероучение первобытного общества, основанное на шаманизме и знахарстве. Что понимается под тенгрианством? Под тенгрианством понимается строгий монотеизм (единобожие). Наши предки верили в Одного Бога, называя его Тенгри (қаз. Тәңір). Слово «Тәңір» – это исконно тюркское слово, которым наши предки обозначали Творца. Это слово является эквивалентном русского «Бог», или арабского «الله‎» [Аллах]. Надо вспомнить, что и до ислама, к примеру, арабы-язычники использовали слово «Аллах» для обозначения Бога, но наряду с ним они верили и в другие мелкие божества, а с приходом ислама люди перешли к строгой вере в Одного Аллаха, и отреклись от многобожия. Так почему же мы должны забывать своё исконное родное слово «Тәңір»? Так же, как слово «Тәңір» означает «Бог», так и «тенгрианство» должно означать веру в Одного Бога, то есть единобожие (монотеизм).

Во-вторую очередь, согласно истории, казахам очень близко христианское мировоззрение, ценности которого наши предки почитали и использовали в повседневной жизни. Некоторые казахские рода были христианами в несторианский период до 15-го века, например: Жалаиры, Албаны, Уйсуны, Кереи, Аргыны, Найманы, Коныраты, Уаки. В частности, историк Махмуд Кашгари и другие письменные источники сообщают о том, что больше половины Старшего жуза и весь Средний жуз были христианами-несторианцами.

Надо отметить, что и среди христиан есть строгие единобожники. Их называют унитариями (они не верят в Троицу, оппозиция тринитариям (к примеру, православным и католикам) – верящим в Троицу). Унитарии были как на заре христианства, так и появлялись позже, в виде одного из течений протестантизма. Христианский протестантский унитаризм близок к казахам, так как представляет собой строгий монотеизм, и содержит в себе дух свободы. Дело в том, что протестантизм появился как протестное движение против произвола Католической Церкви. Протестанты первыми начали массово переводить Библию на языки других народов, отказались от икон, посчитав это идолопоклонством, выступили против обязательного обета безбрачия священниками, индульгенций, церковной коррупции и прочее, и прочее. А ведь слово «қазақ» тоже определяет свободолюбивых людей, выступающих против всякого произвола. Дух протестантизма, с принципом строгого единобожия, вполне подходит казахскому сознанию. Также нужно заметить, что именно страны с протестантским большинством имеют высокие достижения как в науке, в культуре, так и в экономике. Эти же страны отличает высокий уровень демократии и гарантия личных свобод. А также сохраняется национальная идентичность.

А что касается политизированного традиционного ислама, который основан на арабо-персидской культуре, то там господствует идея уммы, которая противоречит национализму и демократии. По моему мнению, если мы хотим, чтобы наша страна вошла в ряд технократических государств с передовой наукой и развитой экономикой, с возвышенным национальным духом и языком, казахи должны на национальном уровне пропагандировать тенгрианское вероучение и протестантское направление христианства.

Если тенгрианство (монотеизм) сблизит казахскую нацию с мировоззрением и культурой тюркских народов, то протестантизм сблизит с такими прогрессивными странами США и страны Европы.

– Вы несколько лет возглавляете общественное объединение «Демос». Чем оно занимается?

– Деятельность Общественного Объединения «Демос» в первую очередь направлена на защиту прав людей, содействие решению экологических проблем и развитие гражданского общества.

– Участвует ли ваше объединение в работе с теми, кто стал жертвой экстремистских организаций?

– Нет, сейчас мы не участвуем в подобной работе. Пользуясь случаем отмечу, что из-за некомпетентности «компетентных» органов термин «экстремист» в Казахстане и странах СНГ сформировался как положительный образ. Потому что, к сожалению, ярлык «экстремист» навесили и на гражданских активистов, и на политзаключенных. Тем временем, наши официальные лица, судя по последним событиям, фактически признали легитимность террористической организации «Талибан». А это, в свою очередь, может привести к тому, что общество будет воспринимать террористов не как преступников.

По этой причине, оказываются неэффективными комплексные меры по противодействию тем деструктивным религиозным элементам, которые действительно представляют опасность для общества и государства.

– Надо ли, на ваш взгляд, объединить усилия государства и религиозных объединений в том, чтобы молодёжь не попадала в сети сектантов?

– Государство не решает, что такое секта, а что такое религия. В законодательстве нет таких определений, равно, как и нет определений как традиционным, так нетрадиционным религиозным течениям. То есть, это не сфера регулирования в светском государстве, каковым мы являемся. Правоохранительные органы определяют лишь степень деструктивности и реагируют на нарушение законодательства. По-моему, государству нужно сообща с религиозными объединениями активнее пропагандировать принципы светскости.

Источник: Редакция Exclusive