Еженова Карлыгаш: Количество разводов за последние 10 лет растёт с угрожающей скоростью, превращаясь в страновую проблему. Одной из мер предлагается заключение брачного контракта. В связи с этим мы провели голосование в соцсетях, по результатам которого 61% наших читателей проголосовали за заключение брачного контракта, но 39% – все-таки против. Как вы можете это прокомментировать?

Халида Ажигулова: 61% в поддержку брачного договора – это хорошо. Это говорит об осознанном отношению к браку. Вряд ли кто-то читал Кодекс о браке и семье перед тем, как заключать брак, хотя это очень ответственное событие, которое порождает взаимные права и обязанности, обязательные для исполнения в течении, возможно, всей оставшейся жизни. А 39% против, возможно, говорит о том, что они вообще не знают, что такое брачный договор. Почему-то у нас принято считать, что брачный договор нужен только для развода, что любящим людям он не нужен, а само его заключение говорит о меркантильности.

Азиза Шужеева: К пониманию брачного договора я, как общественный деятель, пришла через исследование потребностей и проблем женщин крупного мегаполиса, которым является Алматы. Оно показало, что каждая вторая женщина имеет в своём багаже кучу юридических проблем, связанных с отсутствием имущества. Например, она была замужем, но не была прописана, у неё нет имущества или не может рассчитывать на алименты и т.д. И соответственно, многие женщины даже не знают, как решить эти проблемы, находясь в правовом вакууме.

И тогда многие эксперты сошлись во мнении о том, что нужно ввести обязательное подписание брачного договора при вступлении в брак. Потому что, во-первых, Казахстан – это светское государство и в соответствии с Конституцией и действующим законодательством брак находится под защитой государства. Брак — это не только союз с целью создания семьи, он порождает определенные имущественные и неимущественные отношения, которые никак не регулируются. В итоге возникает очень много споров, суды перегружены, растет количество конфликтов. Поэтому брачный договор может решить много проблем, как для человека, так и для государства в целом.

Еженова Карлыгаш: Халида, я узнала, что вы, прежде, чем выйти замуж, заключили брачный договор. Спасает ли ваш брак наличие брачного контракта?

Халида Ажигулова: Действительно, еще до замужества я решила выйти замуж только за того мужчину, который согласится заключить со мной брачный договор. На самом деле, это вопрос щепетильный. Многие мужчины не понимают, зачем он нужен, считая его признаком недоверия. Когда я встретила своего будущего супруга, мы поняли, что оба положительно смотрим на брачный договор. Причём, оказалось, что мой супруг тоже юрист, и еще студентом изучал брачный договор и пришел к мысли, что, по сути, он может заменить собой даже регистрацию брака. Почему? Потому что на регистрации мы говорим «да», не понимая, о чем идет речь. За словами «согласны ли вы жить вместе в богатстве и бедности, в болезни и здравии, в радости и горе» стоят очень серьезные обязательства. Но судьба может сложиться по-разному, и такие вопросы, как, допустим, останешься ли ты со мной, если я стану инвалидом или окажусь бесплоден, очень важно обсуждать заранее, чтобы впоследствии не было каких-то взаимных упреков или предательства.

Заключение брачного договора позволяет установить систему ценностей. Именно когда мы с супругом обсуждали условия брачного договора, поняли, что у нас действительно единая система ценностей. Поэтому для принятия решения нам оказалось достаточно полутора месяцев. С тех пор вот уже девять лет мы живём счастливо. При этом, за все эти годы мы ни разу не открывали брачный договор. Почему? Потому что нам хватило одного раза, когда мы обсуждали каждую норму и заранее поняли, как мы будем жить, решать спорные вопросы, и вступали в эту брачную жизнь с полной уверенностью, что всё будет хорошо.

Еженова Карлыгаш: В Европе и США брачный контракт заключают 70% пар, но это объясняется и ментальностью страны, и особенностями законодательства. Как вы думаете, нужно ли нам законодательно закрепить такое требование?

Азиза Шужеева: Во-первых, брачный договор – не панацея от разводов. В корне роста количества разводов лежат более глубокие социально-экономические проблемы, но брачный договор может помочь сохранить брак. Сегодня сам развод – достаточно несложная процедура, а вот все остальные судебные процессы по алиментам, по разделу имущества, по опеке уходят в другую плоскость. У нас в обществе есть стереотип, что на западе очень либеральное законодательство. На самом деле, это далеко не так. Там предусмотрены очень серьёзные законодательные меры ответственности, предусмотренные в части брачных отношений, в части защиты прав ребёнка, в части противодействия бытовому насилию и пр. Наоборот, это у нас очень либеральное законодательство! Если даже взять в пример ту же Турцию, то перед вступлением в брак необходимо пройти 10 часов консультаций у психолога, получить сертификат, а при разводе также нужно пройти курс обязательной психологической поддержки. У нас таких норм нет.

Поэтому, я считаю, что нам нужно законодательно ввести институт брачного договора. Я думаю, это станет тем самым важным этапом в формировании осознанного отношения к браку. А во-вторых, надо гораздо глубже изучить мировую практику. Например, принято считать, что Южная Корея – азиатско-патриархальная страна. А на самом деле там за последние пять лет принято очень много законодательных актов, направленных на развитие института семьи, а практика брачного договора очень динамично развивается.

Еженова Карлыгаш: Халида, я посмотрела ваш брачный договор. Он довольно простой и лаконичный. Что еще он должен включать в себя, на ваш взгляд? Должен ли он включать имущественные и не имущественные отношения?

Халида Ажигулова: При разработке нашего договора, мы, конечно, обращались к нашему законодательству. В Кодексе о браке и семье уже есть положения, регулирующие заключение брачного договора, его расторжение и внесения изменений. Но он регулирует только имущественные отношения, в частности, вопросы, связанные с разделом имущества при разводе. Мы в наш брачный договор внесли вопросы неимущественного характера. Часто говорят, что семейная лодка разбивается о жизненный быт. Поэтому мы изначально договорились, что любые разногласия решаем самостоятельно, конструктивно, стараясь приложить максимум усилий для их разрешения. Более того, мы прописали обязательство работать над собой, работать над взаимоотношениями, потому что брак – это проект длиною в жизнь.

Во-вторых, он касается имущественных вопросов, которые могут возникнуть при разводе. В нашем законодательстве, если нет брачного договора, то при разводе все имущество, нажитое во время семейной жизни, делится на пополам. Но ведь причины могут быть разными. Например, кто-то из супругов злоупотребляет алкоголем, наркотиками, азартными играми, кто-то из супругов применяет бытовое насилие, избивают свою супругу или детей, либо же совершает измену. В таких случаях не справедливо делить всё совместно нажитое имущество 50 на 50. Поэтому мы в своем брачном договоре написали, что, если брак распадется по одной из этих причин, то пострадавшая сторона имеет право получить 4/5 долей или 80% от всего нажитого имущества в браке, а также полную опеку над несовершеннолетними детьми.

Пострадавшая сторона не должна бояться расторгнуть токсичный брак и получить компенсацию за эти страдания во время семейной жизни. Брачный договор с этой точки зрения помогает людям цивилизованно развестись. Но опять же, хочу подчеркнуть, что дети тоже являются полноправными участниками семейной жизни. Бывает так, что, например, муж хочет развестись, но жена хочет сохранить этот брак. Будем смотреть правде в глаза – у мужчин после 50 лет гораздо больше шансов создать семью, в отличие от женщин. Почему тогда, если инициатива разрыва исходит от супруга, женщина, всю жизнь посвятившая себя семье, должна жить в менее хороших условиях? И опять же, почему деньги, которые могли бы пойти на обучение и развитие детей, должны идти на съём или покупку квартиры для второго супруга?

Азиза Шужеева: Исследования говорят, что основной причиной разводов являются проблемы экономического характера. Но при этом мы не должны забывать, что у нас 68% населения закредитовано и, как правило, женщины оформляют кредит на себя. При разделе имущества этот кредит погашает одна из сторон и это тоже должно быть обязательно оговорено в контракте. Второй большой клубок проблем, как правило, касается вопросов опекунства. Эти два обязательных вопроса должны быть отражены в контракте.

Еженова Карлыгаш: Давайте представим молодую влюблённую пару, которой мы предлагаем заключить брачный контракт. Но в такой момент никому не хочется думать о том, что могут возникнуть проблемы. Может быть, выход в том, чтобы делегировать эту щепетильную функцию юристам с обеих сторон?

Халида Ажигулова: Помимо введения обязательного брачного контракта надо обязательно ввести определенное количество часов консультаций с психологами. Кроме того, на уровне подзаконных актов можно принять базовый брачный договор, и его подписание не будет ничего стоить. А если пары захотят его доработать, то услуги нотариуса или юриста обойдутся в пределах 5.000-10.000 тенге. В то же время, не думаю, что молодёжь надо принуждать к заключению брачного договора. Важнее ввести уроки по правам человека, по семейному праву в старших классах школ, когда дети начинают об этом задумываться.

Мы уже ведем такие дополнительные уроки и видим, что для многих учеников – это настоящие открытия. Благодаря таким урокам даже дети, изначально воспринимающие в штыки идею равноправия мужчины и женщины, мужа и жены, начинают понимать, что это единственное условие для счастливой семьи.

Кроме этого, я бы рекомендовала ввести практику, когда наши ЗАГСы перед регистрацией брака информировали будущих молодоженов, что у них есть возможность заключить брачный договор. И в заключение добавлю, что брачный договор можно заключить и во время брака.

Еженова Карлыгаш: Некоторые психологи считают, что брачный договор не соответствует нашей ментальности. На мой взгляд, глубинная причина огромного количества разводов – разрушение социальных ролей. Если раньше считалось, что мужчина – это глава семьи, который обеспечивает свою семью, то сейчас это уже далеко не закономерность. Считалось, что мужчина решает все вопросы за пределами дома, а женщина – его полная хозяйка, а бабушка должна смотреть за внуками и т.д. У каждого члена семьи была какая-то социальная роль, иерархия ответственности. Сейчас все это перестало работать. Халида, у вас в брачном контракте есть пункт, что вы обязуетесь жить с мамой своего супруга. Как брачный контракт должен учитывать особенности нашего менталитета? Ведь одной из основных причин разводов называют как раз вмешательство родственников. Что вы по этому поводу думаете?

Халида Ажигулова: Действительно, в нашем брачном договоре есть пункт о том, что я буду жить вместе со своей свекровью и я с ним была абсолютно согласна. Я выросла в традиционной казахской семье. Но каждый понимает это по-своему. Если человек порядочный, он все традиции интерпретирует с точки зрения эмпатии, доброты, справедливости и т.д. И наоборот. В моем понимании, традиционная казахская семья – это семья, основанная на общечеловеческих ценностях, милосердии, взаимной поддержке. У моих бабушки и дедушки было 9 детей, но при этом у них всегда гостили племянники, и никогда это не было ни для кого проблемой. И это замечательно – большая семья. В нашей небольшой квартире жили три поколения, и в этой атмосфере я выросла. Я очень люблю именно нашу казахскую большую традиционную семью. Поэтому я очень рада, что мы живём с мамой моего супруга. Она действительно относится ко мне, как мама, она сама очень умная, грамотная, образованная, мудрая женщина и никогда у нас не было проблем. Еще до брака я поняла, что у нас общая система ценностей, и я абсолютно не боялась включать такой пункт в наш брачный договор.

Вообще, само понятие ментальности – искусственно созданный конструкт. Ментальность создаем мы, люди. И она меняется. И это абсолютно нормально. С нами остаются те традиции, которые основаны прежде всего на общечеловеческих ценностях. Если мы посмотрим национальные ценности традиции турков, таджиков, узбеков, киргизов, казахов или тех же корейцев, то у всех есть традиция уважения к старшим или гостеприимство. Поэтому, когда мы заключаем брачный договор, важно понимать, что можно включать любую традиционную ценность, если она не противоречит общечеловеческим.

Азиза Шужеева: Ментальность это не «қатып қалған бір нәрсе». Но на мой взгляд, ментальность – очень динамичная структура. Проблема разводов – это проблема не только Казахстана. Это в целом следствие эволюционной ломки: высокого уровня урбанизации, развития технологий, мобильность населения и пр. Всё это влияет на изменение конструкции общества и, соответственно, семьи. Семья и общество – это как матрешка в матрешке. Поэтому мы должны подтягивать наше население к этим вызовам времени и решать их в правовом поле, чтобы люди и их жизнь не ломалась от несостоятельности тех или иных нормативно-правовых актов. Поэтому, когда многие эксперты говорят, что это не соответствует нашей ментальности, мы должны понять, хотим ли мы как общество прогрессировать или законсервироваться в той ментальности, которую мы себе представляем?

Источник: Редакция Exclusive