Еженова Карлыгаш: Число разводов в Казахстане за последние 10 лет выросло практически вдвое. Но любопытно, что чаще всего разводятся жители северных и восточных областей и обеих столиц. А вот в южных и западных регионах, где живёт, в основном, казахоязычная часть селения и сильнее традиционные ценности, процент разводов гораздо ниже. Чем вы это объясните?

Жибек Жолдасова: Надо понять, что понимается под традиционными ценностями? Тот наш бесконечный казахский «уят», когда женщина, которая испытывает бытовое насилие в семье, не может уйти потому, что уже есть дети, потому что уйти стыдно? Дело в том, что в Алматы, Нур-Султан, север и центр Казахстана женщины как раз начали отстаивать свои права, и поэтому гораздо легче отказываются от семей, в которых происходит насилие. Увы, у нас нет глобальных социологических исследований и мы не можем знать истинных причин. Статистику разводов можно интерпретировать как угодно.

Казыбек Шайх: Нельзя традиционные ценности сводить только к уяту. В казахских семьях палитра именно традиционных ценностей очень большая. Уят – их ничтожная часть. Мы должны понимать, что наши казахские традиционные ценности – это ценности целого сообщества, и они включают и внутрисемейную медиацию, и коллективную ответственность старшего поколения перед младшим. Более того, в традиционных обществах бытовое насилие даже менее представлено, потому что там, где «ата-енесі бар», они берут на себя защиту женщины.

Еженова Карлыгаш: Давайте исходить из того, что традиционная семья – это добровольный брак мужчины и женщины. При этом, традиционные ценности – это не сугубо специфические казахские ценности, а общечеловеческие. Институт семьи существует во всём мире, и он всё ещё достаточно развит.

Аида Альжанова: Дело в том, что разводы – это глобальный и неизбежный тренд, через который проходят все страны. Это отражение процессов урбанизации и повышения образовательного уровня женщин…

Еженова Карлыгаш: Значит ли это, что урбанизация и образование – прямые враги брака?

Аида Альжанова: Это демографический тренд в странах, которые находятся во втором демографическом переходе – на них урбанизация влияет именно так, а страны постиндустриального развития возвращаются к институту семьи.

Казыбек Шайх: Надо признать существующий разрыв между традиционным и правовым укладом, которые сосуществуют в нашем обществе и особенно – в южных и западных регионах. Но я не согласен с тем, что образование является врагом брака. Наоборот, когда заключается союз именно равных людей, когда муж и жена единомышленники, такие браки намного крепче. Но нельзя сбрасывать со счетов и экономические факторы. Там, где женщины не могут содержать семью самостоятельно, они держатся за брак как механизм обеспечения безопасности семьи. Там, где женщины могут прожить самостоятельно и содержать семью, они более легко идут на развод.

Кроме того, Казахстан очень быстро ворвался в глобальное информационное пространство, и сегодня социальные сети задают модели поведения, стандарты и ценности.

Аида Альжанова: Когда мы говорим о традиционных ценностях, давайте вспомним, с чего начинаются наша традиция при заключении брака? У нас очень много семей, где парни крадут девушку и семья создается под принуждением. В таких семьях высок риск насилия, психологического, физического, сексуального… Естественно, чем моложе девушку украли и выдали замуж, тем меньше шанс того, что она получит образование, но останется под моральным давлением окружающих, и никогда не разведется, даже если ей в этой семье очень плохо.

Казыбек Шайх: Дело в том, что воровство невесты – это как раз нарушение традиционных норм, это аномалия. У казахов есть традиция сватовства, и это очень долгий процесс, который может иногда длиться годами. И те, кто пытается выдать воровство за традиции, наоборот, их нарушает, как саму основу казахской культуры.

Это не есть традиция, это правовая безграмотность девушек и их семей. Более того, наши традиции не поддерживают бытовое насилие. Поэтому нам нужно просвещать людей, что действительно является традициями, а что ими только считается.

Еженова Карлыгаш: Среди наиболее распространенных причин разводов называют вмешательство родственников (опять же юг и запад), но не уточняется, какое именно. На втором месте (на севере и в центре) – отсутствие моральных ограничений (непонятно, каких именно). И на третьем месте влияние социальных сетей. Ваши комментарии?

Казыбек Шайх: Я согласен, что такой фактор, как вмешательство родственников нуждается в валидации. Многие браки сохраняются как раз за счет вмешательства близких, которые сглаживают скоропалительные решения молодых. Что касается социальных сетей, то их роль сильно растет. Среднестатистический современный человек проводит сегодня в своём смартфоне от 9 до 12 часов в день! Мы находимся в социальных сетях сегодня больше, чем общаемся между собой.

Еженова Карлыгаш: Мы провели фокус-группу о причинах разводов среди молодежи. И как раз о роли социальных сетей говорит тот факт, что инициируют разводы как раз женщины. И не из-за вмешательства родственников, а из-за того, что картина реальной жизни и фотографии из инстаграмма не совпадают. Там – гламурные картины зарубежных курортов, а рядом муж, который зарабатывает не так много, чтобы отдыхать за границей. Юноши, в свою очередь, тоже назвали причиной разрыва неспособность содержать семью исходя из стандартов, навязываемых социальными сетями. Поэтому, на мой взгляд, не все так однозначно…

Аида Альжанова: Не вижу никакой неоднозначности. Это все относится к вопросу гендерного равенства. Как бы там ни было, объектами домашнего насилия чаще всего бывают женщины. Но знаете ли вы, что женщины очень часто бывают насильниками по отношению к детям? И это происходит за счет того, что агрессию со стороны мужа и его семьи они вымещают на детях. Очень часто подвергаются насилию в семье пожилые люди и инвалиды. То есть это целый комплекс проблем, и в нем есть очень много гендерного аспекта. Гендерное неравенство работает одинаково как против женщин, так и против мужчин. Потому что женщине внушают с детства, что она должна быть красивой, она товар, который потом продадут в обмен на полное обеспечение. И мальчику точно так же говорят – ты должен обеспечивать свою жену. Им никто не говорит, что они должны стать полноценными личностями, должны найти такую же личность как они и развиваться вместе.

Еженова Карлыгаш: Есть постулат: чем выше уровень гендерного равенства, тем устойчивее семья. Но что такое гендерное равенство в Казахстане? Считается, что именно феминизм отвечает за рост разводов...

Аида Альжанова: Феминизм вообще тут не при чем. Это то же самое, что обвинить в христанстве или исламе. Все дело в образовании и урбанизации. Если женщины более образованы, они должны более активно участвовать в экономике, в принятии политических решений. А у нас даже Нацкомиссия называется «по делам женщин и семейно-демографической политике». То есть уже в названии указано место женщины – рожать и стоять у плиты.

Еженова Карлыгаш: У нас женщины сегодня представляют 60% сектора МСБ и широко представлены на среднем уровне управления. К сожалению, вы правы, их очень мало на уровне топовых должностей, но, я думаю, это вопрос времени. Но какова сейчас политика государства в отношении браков? Ведь разводы – это очень дорого для государства, не говоря уже о том, что сегодняшние одинокие люди – это завтрашние уязвимые пенсионеры.

Казыбек Шайх: Государство строит политику, при которой женщины или мужчины имеют одинаковые права, хотя в некоторых аспектах это очень спорный тезис. Я, например, считаю, что женщины больше нуждаются в заботе, чем мужчины хотя бы потому, что по объективным физиологическим причинам они определенное время должны посвятить свое время ребенку. Моя жена после родов на два года почти выпала из социальной жизни. И не потому, что она не могла продолжать работать, а потому, что ее главной ценностью на физиологическом уровне стал ребенок, хотя у моей супруги очень активная жизненная позиция.

Другой вопрос, что со стороны женщин тоже должна быть в повестке забота о муже и в этом я вижу баланс гендерного равенства. Нацкомиссией создано много рабочих групп, в том числе для разработки экономических механизмов повышения благосостояния семьи как главного сдерживающего фактора распада. Второй аспект – повышение правовой грамотности. Но главное – развитие женского предпринимательства. Чем больше женщины будут вовлечены в предпринимательство, тем больше их мировоззрение будет выходить на другой уровень, давая больше самодостаточности. Тогда мужчины и женщины в равной степени будут создавать брак равных людей, где каждый будет экономически независим. Но главный аспект государственной стратегии – повышение благосостояния населения. Статистика говорит: чем более суровые условия наступают в экономике, тем выше число разводов, тем больше склонность к асоциальному поведению. Опыт всего мира говорит о том, что там, где появляются женские сообщества взаимной поддержки, ситуация в лучшую сторону меняется кардинально. Кстати, у нас именно на юге эта модель работает наиболее успешно.

Аида Альжанова: У каждой страны есть конституция, определяющая рамки взаимодействия граждан. Когда вы берете кредит, вы подписываете договор. А при вступлении в брак вы ничего не подписываете, кроме заявления! А как они будут между собой взаимодействовать? Будет ли мама заходить в спальню в любое время? Как они будут распределять обязанности по детям? Люди вступают в брак вслепую! Поэтому на входе нужно определять правила брачным договором. Должен быть базовый договор, который супруги могут дополнить так, как они захотят.

Жибек Жолдасова: Совершенно согласна! Чем больше пунктов будет обговариваться в брачном контракте, тем лучше и проще будет житься людям. Например, перед операцией берут информированное согласие о наличии рисков и человек вынужден его подписывать, хотя, конечно, для многих это выглядит ужасно. Как супруги будут действовать, например, при обнаружении у одного из них бесплодия? Конечно, об этом даже думать никому не хочется, но от этого никто не застрахован. И чем больше случаев будет обговорено в этом договоре, тем меньше вероятность развода. Естественно, в нем должен быть оговорен и сценарий бытового насилия и не важно, в отношении кого. Что касается необходимости ухода за ребенком, то ответственность за рождение ребенка, его воспитание и развитие должны нести оба родителя. А папа где? В конце концов, нужно прописать, что, если мама больше зарабатывает, то муж берет декретный отпуск и будет каждые три часа привозить ребенка на кормление. А все остальное время он прекрасно может менять подгузники и развлекать ребенка. Просто все это вне нашего менталитета, у нас только женщина должна заниматься ребенком, хотя на самом деле это не так. Вот это и есть гендерное равенство тоже.

Еженова Карлыгаш: Но практика зарубежных стран, где брачные контракты — это норма, тоже не спасают от разводов. Какие еще меры вы считаете нужно принять для того, чтобы поменять ситуацию?

Аида Альжанова: Если бы у них не было бы брачного контракта, уровень разводов был бы еще выше. С другой стороны, я уверена, что необходимость заключения серьезного брачного контракта, где прописана вся ответственность обеих сторон, может вообще поставить вступление этих людей в брак под сомнение. Ведь приходят в ЗАГС не для того, чтобы показаться в белом платье на лимузине. А если они прочитают брачный контракт, то поймут, что впереди жизнь полная ответственности и проблем, и регистрироваться не обязательно.

Еженова Карлыгаш: Это как раз то, что происходит на Западе, когда мужчина и женщина заключают брачный контракт только тогда, когда они решают завести ребенка. Именно поэтому там огромное количество гражданских браков, когда люди годами и десятилетиями живут вместе. Но при этом, как правило, именно интересы женщины защищены больше и поэтому мужчины очень неохотно идут на юридическое оформление своих взаимоотношений. Поэтому в следующий раз я предлагаю обсудить, как может выглядеть брачный контракт и какие моменты в него обязательно нужно включить.

Источник: Exclusive.kz