Двойные стандарты

Что касается его высказываний о необходимости выявления и реабилитации жертв сталинского режима, то особых вопросов к нему нет. И даже позиция Абдыгалиулы относительно тех, кто с оружием в руках боролся против Советской власти, убивал красноармейцев и «белсенді», или был вынужден под угрозой смерти вступить в ряды Туркестанского легиона, воевавшего на стороне фашистской Германии, имеет право на то, чтобы быть принятой во внимание. 

Да, часть, причем немалая, нашего общества категорически не согласна с таким подходом, особенно с намерением реабилитировать «легионеров». Но легко осуждать их, сидя в теплых квартирах с холодильниками, набитыми яствами. Все-таки жизнь – самое ценное, что есть у человека (далеко не все способны на самопожертвование). И если он стал «предателем» или даже «убийцей» только потому, что в противном случае не выжил бы сам, то, наверное, заслуживает прощения. Тем более если рассматривать случаи, когда ему или его близким угрожали отъемом последнего куска хлеба, а то и расправой, или когда он оказался в невыносимых условиях немецкого плена, куда попал в том числе по вине политического и военного руководства СССР и не был, в отличие от британцев, французов, поляков, защищен Женевской конвенцией об обращении с военнопленными.

Вопросы, причем серьезные, вызывает другое. Вот Абдыгалиулы говорит: «Мұстафа Шоқай немістің сатқыны» деген сияқты ой жазып, тіл тигізсе, сол үшін оны жауапқа тартамыз. Президенттің ақтау туралы Жарлығында осы талап нақты жазылуы керек. Кім Мұстафа Шоқайға немесе Әлихан Бөкейхановқа тіл тигізеді, тәртіпке тарту керек деген сияқты». То есть, если кто-то назовет Шокая предателем, пошедшим в услужение к немцам, оскорбительно выскажется о нем или о Бокейханове, то он должен быть привлечен к ответственности. А в следующем абзаце Абдыгалиулы предлагает распространить эту норму, прописав ее в президентском указе, на всех деятелей «Алаш-Орды».

Но, допустим, кто-то придерживается очень распространенной и близкой к правде версии, что именно они, «алашординцы», повинны в гибели героя национально-освободительного движения 1916 года Амангельды Иманова, и считает их убийцами. Что, этот человек, будь он историк или просто обыватель, не имеет права публично высказать свое мнение? Или вот, сам же Абдыгалиулы в своей книге, изданной пару лет назад, подробно пишет о том, что вооруженными формированиями «Алаш-Орды» руководили представители казачества – того самого, с которым у многих казахов ассоциируется царский колониальный режим в его худших проявлениях. И если кто-то на этом основании назовет «алашординцев» приспешниками казачьих атаманов, то его тоже нужно будет привлечь к ответственности?

Или допустим чисто гипотетически, что завтра в архивах обнаружатся документы, свидетельствующие, например, о сотрудничестве Шокая с гитлеровцами (ведь сегодня никто точно не знает, что там было на самом деле) или о каких-то неблаговидных поступках кого-то из тех, кого Абдыгалиулы призывает взять под «правовую защиту». И что, об этом нельзя говорить, писать, дабы не оскорбить память?

Впрочем, сам мажилисмен предлагает разрешать подобные щекотливые ситуации следующим образом: «Иә, жала жабулар, атақты тұлғаларымыздың бір-бірін көрсеткені туралы айтылып қалып жатады. Егер ондай заттар шығып жатса, шынында да көпшілікке таратпай-ақ қою керек шығар. Әр уақыттың өз шындығы болды ғой. Біз оған баға бере алмаймыз». Иначе говоря, если выяснится, что известные политические деятели (имеются в виду те, кого сейчас героизируют) писали доносы друг на друга, то не стоит предавать такие факты публичной огласке, поскольку, дескать, у каждого времени своя правда, и не наше дело давать им оценку.

Но позвольте: почему решениям и действиям, например, Голощекина, Мирзояна (между прочим, тоже ставших жертвами репрессий) можно давать негативную оценку, а поведению Рыскулова, Ходжанова, лидеров «Алаш-Орды» - нельзя, даже если на то будут основания? Что за двойные стандарты? Ведь политическую ситуацию того времени надо рассматривать в комплексе, во всех ее проявлениях. А выделять только то, что выгодно с точки зрения сегодняшней конъюнктуры, и замалчивать факты, которые не вписываются в чью-то трактовку прошлого, – это значит идти против исторической правды, рисовать искаженную картину.

«Святые» и «грешники»

По сути, Абдыгалиулы предлагает считать определенных политических деятелей непогрешимыми, почти святыми. Но это мы уже проходили при большевиках, когда тоже были навязанные нам сверху «боги» и «герои», портреты которых висели в кабинетах и «красных уголках», имена которых присваивались городам и улицам. Разница лишь в том, что теперь нам предлагают поменять местами «святых» и «грешников». Но кандидат политических наук, коим является Абдыгалиулы, должен знать, что реальной политической борьбы без склок, интриг и «подстав» не бывает, что в ней участвуют вовсе не «періште» (ангелы), а «пенде» - такие же, как все мы, люди, имеющие свои слабости, психологические комплексы и даже пороки.

Аналогичную ответственность мажилисмен и председатель подкомиссии предлагает ввести за отрицание Ашаршылыка. Но здесь многое зависит от того, кто и какой смысл вкладывает в это слово. Например, принятое в Украине понятие «голодомор» одними трактуется как массовая смерть от голода, а другими – как намеренное массовое убийство (уморение) голодом. А это, как вы понимаете, принципиально разные вещи. Сам тот факт, что Казахстан и особенно казахи в начале 1930-х пережили страшную гуманитарную катастрофу с огромным количеством человеческих жертв, сегодня практически никто в нашей стране не оспаривает. Дискуссии вызывают два других вопроса. Первый – сколько на самом деле было умерших? Второй – считать этот массовый голод искусственно созданным (с целью уничтожения казахов как этноса) или квалифицировать его как следствие гибельных для нашего народа, но все же не намеренно-злокозненных решений, принятых политическим руководством СССР и Казахской республики? И если кто-то оценивает случившееся иначе, чем снявшие документальные фильмы на эту тему Досым Сатпаев и Жанболат Мамай, чем авторы художественной ленты «Плач великой степи», то их тоже нужно привлекать к ответственности?

Подобные предложения нельзя трактовать иначе, чем попытку ввести в стране монополию на историческую правду. Она может быть вызвана интеллектуальным бессилием (неспособностью в честном споре доказать справедливость своих мнений и  оценок относительно событий прошлого), отсутствием веских доказательств, аргументов. И в таких ситуациях спасительным выходом становится введение запретов, административного или уголовного наказания для оппонентов. Опять же, все это мы уже проходили при большевистском режиме, который тоже монополизировал право на истину, в том числе историческую. И чем тогда Абдыгалиулы лучше, демократичнее, цивилизованнее коммунистов, с наследием которых он столь яростно борется?

Или чем он лучше своих коллег из российской Госдумы, которые с постоянством, достойным лучшего применения, тоже выдвигают такого рода инициативы? Например, год назад депутат Алексей Журавлев внес на рассмотрение нижней палаты парламента РФ законопроект, предусматривающий уголовное наказание – вплоть до лишения свободы сроком на пять лет – за «возложение на СССР ответственности за развязывание Второй мировой войны либо отрицание основной роли СССР в победе над странами оси».

А в ноябре прошлого года печально знаменитая вице-спикер Госдумы РФ Ирина Яровая подготовила законопроект, направленный на «защиту исторической правды». Известный российский политик и политолог Федор Крашенинников (кстати, он родился и вырос в Алма-Ате, позже состоял в ЛДПР, возглавляемой еще более известным уроженцем бывшей столицы Казахстана, но потом перешел в стан оппонентов Путина) высказался по поводу этой законодательной инициативы следующим образом: «Зная судебную практику современной России, можно предположить, что на самом деле речь идет о перспективе криминализации любых критичных высказываний об отношениях СССР с нацистской Германией в 1939-41 годах и фактическом разделе Восточной Европы двумя диктаторами на зоны влияния. Кроме того, уголовно наказуемой при таком подходе может стать вообще любая критика советской политики 1930-40-х годов - от расстрела польских офицеров в Катыни до послевоенной принудительной советизации Восточной Европы. При желании следователей и судей угодить в тюрьму можно будет и за критику депортации целых народов, голода и репрессий внутри СССР, а также за любые некомплиментарные высказывания о поведении военнослужащих Советской Армии в ходе войны».

Что-то похожее, но только имеющее другой идеологический окрас и уже в нашей стране, теперь предлагает Абдыгалиулы…